– Нет, я все же – другой, - размышляет Бла-бала.

* * *

Впершись голубыми глазами в звездную ночь, и что-то навсегда отбрасывая внутри себя в прошлое, Бла-Балалаечник совсем тихо, но с чувством напевает:

Когда летящий мотылек

На лампы яркий огонек

Стремится к свету, ласке,

Не знает глупый мотылек,

Что в жизни светит огонек -

Не как в прекрасной сказке.

Когда летящий мотылек

Ничто на яркий огонек

Быть может, не сменяет,

Наивный маленький дружок

Вдруг превратится в огонек

И ярко запылает.

И, так идущий человек,

Из следа в след, из века в век

Стремится к свету, ласке.

Но, что-то видимо не так:

Чудак негаданно впросак

Попал в смертельной связке.

* * *

Человек видит дерево, гору, реку и думает, что он видит Мир. На самом деле он наблюдает ярлыки Мира, - доступные ему представления. Так ему удобнее и легче. Способность заглянуть в самое сокровенное - Душу Мира, им когда-то была утеряна. И теперь он снова учит азбуку символов. Эти эталоны видения уже заложены в его форме рождения. Всего-то: шесть органов чувств – какая малость по сравнению с палитрой чувств всеобъемлющей Души Мира!

Бла-Аккомпаниатор понимает, что у человека есть альтернатива его игре в азбуку физических символов – предметов видимого мира. Теперь ему нужно научиться просматривать их бегло, читая книгу жизни целыми абзацами и заглядывая дальше за них – в самую суть. Разглядев их содержание, он сможет отказаться от конкретики формы; его восприятие мира будет гибким, не формальным. И тогда ему станет доступен язык птиц и зверей, и слышен шелест звезд.

* * *

Любое сновидение затягивает детализацией своего антуража. Это – множество символов, которые увлекают сознание в свой поток.

Если случайно упавшая в реку мушка тут же не взлетит, она будет унесена течением реки. Ее крохотное тельце и крылья пропитаются тяжелой влагой. Она неотвратимо примет закон потока и вскоре исчезнет в его глубинах.

Наши сны как многоводные реки притягивают к себе своим разнообразием изгибов их сюжетов, инверсным отражением в них небес, замысловатым течением времени.

Импровизатор сновидений понимает, что у человека очень мало шансов, для того чтобы оседлать поток жизни. В его сне единственной реальности он весь пропитан ее текстурой. В первую очередь его изначально чистое сознание захвачено материальной плотью. Форма биологической жизни, в конце концов, увлекает его на темное дно небытия. Он попал в замкнутый круг Сансары, уже рождаясь на своей могиле. Бла-Импровизатор не приемлет такого порядка вещей.

– Это – реальность душного склепа, если невозможно найти выход отсюда, - размышляет он.

­­- Та камера ожидания смерти с громоздким межличностным опытом предсмертных отношений и всевозможными техническими достижениями, не приносящими человеку счастья.

– В реальности склепа в основном все борются за преходящие удовольствия и почетную могилу, - нараспев добавляет он.

* * *

Для Бродяги семи дорог понятие «бог» скорее означает правильное действие. Он выбирает свои дороги, никогда не сожалея, что повернул не в ту сторону на перекрестке очередного выбора. Бог для него это не отдельная сила или персона с длинной бородой. Его «бог» всегда с ним и в нем самом. Это может быть Смерть, которая как Ангел-Хранитель оберегает его от опрометчивых поступков. Или это – внутренний голос, предупреждающий об опасности. Или знаки на дороге, как и щебетание птиц в раннее утро, поддерживающие и направляющие его в продолжительном путешествии.

Как и другие отдаленные от жизни символы, понятие «бог», для него не конструктивно. Странник подшучивает над выдуманным им интеллектуальным образом бога.

* * *

Бла-бала – ещё тот философский маргинал, как-то неестественно перенапрягшись на досуге, вдруг неожиданно для себя под звуки нехитрых аккордов, озвучил свои довольно отстраненные измышления о «Всевышнем»:

– Бог самое незаметное, скромное и ненавязчивое существо. Он вездесущ. Но, при всём - при этом, его Величество - Первозданную Самость никто и нигде не видел. Или же он разговаривает с нами через его сны-Миры, которые нас окружают? Но, тогда – ай, да какая у него маскировка!

– Бог не позиционируется в человеческих проблемах. Они слишком невзрачны для его уровня. Его не разжалобить. Ему всё равно,- с какой проблемой мы умрем в нем. Он справиться с этим скопищем мелких недоразумений. – Однако, какая у него невозмутимость!

– Для этого Гиганта космической мысли мы как личности, видимо, малоинтересны. Он следует по своему пути и ничто его не остановит.
– А, какая устремленность!

– Бесконечно маскирующийся под Миры бог, вероятно, есть воин первопричины. О нём, сказав многое, ничего толком не скажешь,- делает заключение музыкально философствующий Бла-бала,

– Феномен неопределенной определенности бога нужно просто изучать.

* * *

Используя образ бога как ипостась высшей абстрактной неопределенности или, как модель неистового и постоянно расширяющегося вселенского взрыва жизни, Бла-бала продолжает:

– Существует только относительная правда, и одна правда. А истины как таковой нет. Мы её только «догоняем» в своих понятиях. Истина формируется где-то на грани нашей Вселенной прямо сейчас и в этот миг. И уловить её невозможно никому, даже самому богу в его маскхалате цвета вакуума. Это - процесс. А как только станет законом, догмой, - так всё и грохнется.