О Сократ! Почему юношу этого

Так почтил ты, святой? Он ли достойней всех?

Почему, как на бога,

На любимого смотришь ты?

Кто глубины постиг, жизнью любуется.

В мире дольнем познав доблесть высокую,

Мудрецы перед смертью

Красоте благосклонствуют».

(Пер. В.Микушевича [Гёльдерлин 1969, с.95])

Агафон

(№ 642). «Павсаний из Керамика был влюблен в поэта Агафона. Это все знают. Однако я расскажу о них случай малоизвестный. Однажды оба, любимый и любящий, пришли к царю Архелаю, мужу в равной мере преданному Эроту и Музам. Царь обратил внимание на то, что Агафон и Павсаний всё время пререкаются друг с другом и, подозревая, что Агафон равнодушен к влюбленному, спросил, зачем он нападает на друга, который любит его больше, чем кто бы то ни было. Агафон ответил: «Сейчас объясню тебе, царь, я не сержусь на него и поступаю так не по душевной грубости. Но так как я знаю людей, мне из собственного жизненного опыта и из книг поэтов открылось, что любящим нравится, поссорившись с возлюбленным, мириться с ним вновь, - ничто не может доставить им большего удовольствия. Поэтому, стремясь как можно чаще доставлять Павсанию радость, я с ним постоянно ссорюсь, а он неизменно счастлив, когда наступает примирение. Если я буду обходиться с ним всегда ровно, Павсаний лишится этой отрады». Как передают, ответ Агафона понравился царю. В этого самого Агафона был влюблен поэт Еврипид и даже написал в его честь трагедию «Хрисипп». Я не знаю, достоверны ли эти сведения, но они очень распространены» (Элиан. Пёстрые рассказы II 21 [Элиан 1963, с.22])

(№ 643). «Однажды царь Архелай устроил своим друзьям богатый пир. Выпив лишнее, Еврипид опьянел и, обняв возлежавшего рядом с ним трагического поэта Агафона, стал его целовать, хотя тому уже было тогда около сорока лет. Архелай спросил, неужели Агафон кажется ему до сих пор привлекательным. «Да, Зевс свидетель, - ответил Еврипид, - у красавцев хороша не только весна, но и осень» (Элиан. Пёстрые рассказы XIII 4 [Элиан 1963, с.103])

То же: Плутарх. Изречения царей и полководцев 24, 3 [Плутарх 1990, с.346], Плутарх. Алкивиад 1, Об Эроте 24.

О творчестве

О стиле Агафона: Элиан. Пёстрые рассказы XIV 13 [Элиан 1963, с.114], Плутарх. Застольные беседы III 1, 1 [Плутарх 1990, с.47]

(№ 644). «Да и в некоторых трагедиях бывает одно-два имени известных, а прочие вымышлены; а в иных [даже] ни одного [известного], как, например, в «Цветке» Агафона, где одинаково вымышлены и события, и имена, а всё же он имеет успех» (Аристотель. Поэтика 9 (1451b 19-23), пер. М.Л.Гаспарова [Аристотель 1975-83, т.4, с.655-656])

По случаю победы Агафона с этой трагедией состоялся пир, описанный Платоном в известном диалоге.

(№ 645). «Так и поэт, подражая [людям, страдающим] гневливостью, беспечностью и тому подобными недостатками характера, должен представить их такими, каковы они есть, и в то же время [людьми] достойными; так, пример [изображения] жестокосердия [представили в] Ахилле Агафон и Гомер» (Аристотель. Поэтика 15 (1454b 12-15), пер. М.Л.Гаспарова [Аристотель 1975-83, т.4, с.662])

(№ 646). «…сколько поэтов ни представляли «разрушение Илиона» целиком, а не по частям, как Еврипид, или «Ниобу» [целиком], а не так, как Эсхил, все они проваливались или не выдерживали состязания, ведь из-за одного этого провалился даже Агафон. Между тем они отлично умели и переломами, и простыми событиями достигать того, чего добивались, - трагизма и [хотя бы] человеколюбия (а это бывает, когда человек умный, но с пороком, как Сизиф, оказывается обманут, или человек мужественный, но несправедливый, - побежден: ведь ни то ни другое не противоречит вероятности; по Агафонову слову, «вероятно и то, что много происходит невероятного»).

… У прочих же поэтов песни хора не больше связаны со своим сказанием, чем с [любой] другой трагедией, потому они и поют вставочные песни, а начало этому положил Агафон» (Аристотель. Поэтика 18 (1456а 15-30), пер. М.Л.Гаспарова [Аристотель 1975-83, т.4, с.666]

(№ 647). Агафон:

«Ничтожен смертный, кто, страдать приученный,

Возлюбит смерть…»

(Аристотель. Евдемова этика III 1 (1230а 1-2), пер. Т.В.Васильевой [Аристотель 2005, с.83])

Аристофан

«Пирующие» (427)

Сохранились лишь фрагменты.

(№ 648). О «прекрасных и добрых» и «Алкивиаде» (Аристофан. Пирующие, фр.105 (205), пер. М.Л.Гаспарова [Аристофан 2000, с.854-855])

«С кудрями золотистыми и гладкий, как минога…»

(№ 649). (Аристофан. Пирующие, фр.125 (229),

пер. М.Л.Гаспарова [Аристофан 2000, с.856])

«А теперь пропой застольную песнь: Алкея, Анакреонта…»

(№ 650). (Аристофан. Пирующие, фр.132 (235),

пер. М.Л.Гаспарова [Аристофан 2000, с.857])

«Ахарняне» (425)

(пер. С.К.Апта)

Посол [персов]

У варваров считаются мужчинами

Лишь те, что могут есть и пить без удержу.

Дикеополь (в сторону)

У нас – развратники и толстозадые [ букв. «широкозадые» (эврипроктой)]

(№ 651). (Аристофан. Ахарняне 77-79 [Аристофан 1954, т.1, с.34])

Словечко «эврипроктос» у Аристофана пародирует ряд однокоренных слов из эпического языка: « эвриметопос» (широколобый), « эвринотос» (широкоплечий), « эвриопа» (широко гремящий), « эврипилес» (с широкими воротами), « эвриреетрос» (широко текущий), « эвр и стенес» (широко властвующий) и др. [Вейсман 1991, стб.557]

Дикеополь

Ба, одного я узнаю из евнухов.

Ведь это же Клисфен, сынок Сибиртия!

Ты, похотливый, с выбритою задницей,

Ты, обезьяна, с бородою длинною, -

Да как ты вздумал нарядиться евнухом?

А это кто такой? Стратон, конечно же!

(№ 652). (Аристофан. Ахарняне 117-122 [Аристофан 1954, т.1, с.36])

Дикеополь поёт

Фалес, приятель Вакха ты,

Любитель кутежей ночных,