(№ 747). « Симонид. … Даже любимцы, - в этом случае ты особенно порицал тиранию, - менее всего жалуются на старость, и это ничуть не считается зазорным для того, с кем они обращаются, потому что здесь предпочтение все скрашивает, так что неприятную сторону делает незаметной, а хорошей тем более придает блеска». (Ксенофонт. Гиерон 8, 6 [Ксенофонт 1895, с.147])

(№ 748). « Симонид. [ Тиранн должен был добродетелен] … Так что ты будешь не любим, но обожаем всеми; не ты будешь обращаться к красавцам, но они будут к тебе обращаться; не ты будешь бояться, но за тебя будут бояться, чтобы с тобою что не случилось». (Ксенофонт. Гиерон 11, 11 [Ксенофонт 1895, с.152])

Ксенофонт. Гиерон III 4

«Анабасис»

(№ 749). «…в этом походе он [ Ксенофонт] поссорился с Меноном Фарсальским, предводителем наемников, и оттого порочил его, уверяя даже, будто Менон имел любовников старше себя, и срамил некоего Аполлонида за то, что у него были проколоты уши» (Диоген Лаэртский II 50 [Диоген 1979, с.119])

(№ 750). «[ Менон фессалиец] Совсем юношей он добился от Аристиппа должности начальника над иноземными воинами, а у варвара Ариея, любителя красивых мальчиков, он стал своим человеком. И у него самого, еще безбородого, был любимцем Тарип, едва поросший пушком» (Ксенофонт. Анабасис II 6, 28, пер. С.А.Ошерова [Историки Греции 1976, с.273])

(№ 751). «После завтрака выступили в путь, а старшие начальники, встав у дороги в узком месте, что находили у воинов не брошенное, а взятое с собой, то отнимали, и воины слушались их, кроме тех, что украдкой вели с собой красивого мальчика или женщину, которых любили. В тот день так и шли, отбиваясь, не все время, а с передышками» (Ксенофонт. Анабасис IV 1, 14, пер. С.А.Ошерова [Историки Греции 1976, с.296])

(№ 752). «[ Армения] На восьмой день Ксенофонт передал проводника Хейрисофу, а домашних его оставил, кроме сына, почти уже юноши, которого отдал под стражу амфиполитанцу Эписфену, - с тем, чтобы отец, если окажется хорошим проводником, вернулся вместе с сыном. … Хейрисоф избил его, но не связал. Из-за этого староста тою же ночью бежал, оставив сына. …а Эписфен полюбил мальчика, привез его домой, и тот оставался ему всегда верен» (Ксенофонт. Анабасис IV 6, 3, пер. С.А.Ошерова [Историки Греции 1976, с.309])

Также см. о состязаниях: Анабасис IV 8, 27 [Историки Греции 1976, с.317]

(№ 753). «…Севт [ фракийский царь] приказал Ксенофонту взять самых молодых из латников и напасть на эти деревни. Поднявшись среди ночи, воины утром подступили к ним. Большая часть людей убежала, потому что горы были рядом, а захваченных Севт без пощады заколол копьями. Некий Эписфен из Олинфа, любитель мальчиков, увидев красивого подростка с маленьким щитом, которого должны были вот-вот убить, подбежал к Ксенофонту и умолял его вызволить красавца. Ксенофонт подошел к Севту и стал просить не убивать мальчика, и рассказал о нравах Эписфена, как он собирал свой отряд, глядя только на одно: красив ли воин, - и сказал, что при всем при том он человек доблестный. Тогда Севт спросил: «А согласишься ты, Эписфен, умереть вместо него?» Тот подставил горло: «Бей, если мальчик прикажет и будет мне благодарен». Севт спросил мальчика, убивать ли этого человека вместо него. Мальчик не допустил такого и стал умолять, чтоб не убивали обоих. Тогда Эписфен обнял мальчика и сказал: «Теперь, Севт, сразись-ка со мною ради него: так я мальчика не отдам!» Севт засмеялся и пропустил эти слова мимо ушей» (Ксенофонт. Анабасис VII 4, 6-11, пер. С.А.Ошерова [Историки Греции 1976, с.374])

«Киропедия»

(№ 754). «Вслед за этим Кир вновь завел шутливые разговоры. Заметив, как один из лохагов ужинал рядом с косматым и весьма безобразным воином, он обратился к этому лохагу по имени и сказал:

– Самбавл, ты, вероятно, следуешь эллинскому обычаю, если всюду бываешь рядом с этим юношей, возлежащим рядом с тобой. Ты делаешь это, по-видимому, ради его красоты?

– Клянусь Зевсом, - отвечал Самбавл, - мне доставляет удовольствие видеть его и быть рядом с ним.

При этих словах все присутствующие обратили свои взоры в его сторону и, увидев лицо этого воина, разразились хохотом. Один из них заметил при этом:

– Во имя богов, Самбавл, скажи нам, чем привлек тебя к себе этот человек?

Тот ответил:

– Друзья, клянусь Зевсом, я охотно открою причину. Сколько раз мне ни приходилось звать его, днем или ночью, он никогда, отговариваясь недосугом, не отказывался прийти на помощь, и не просто приходил, а прибегал. Что бы я ни приказал ему сделать, он всегда трудился до седьмого пота, выполняя мое приказание. И свою десятку он обучил так же добросовестно выполнять свой воинский долг, не на словах, а на деле показывая, каким должен быть воин.

Тут кто-то заметил:

– И все же, несмотря на его выдающиеся качества, ты не целуешь его, как своих родных.

Безобразный воин ответил за него:

– Это так, клянусь Зевсом. Ведь он не переносит тяжелой работы. Если бы он захотел поцеловать меня, для него это равнялось бы самому тяжкому труду!» (Киропедия II 2, 28-31, пер. В.Г.Боруховича [Ксенофонт 1976, с.47-48])

О фаланге (Киропедия VII 1, 30 [Ксенофонт 1976, с.160]).

См. также Феравл и сак (Киропедия VIII 3, 35-50 [Ксенофонт 1976, с.196-198]).

2.3. Зрелая классика. II.

Поколение Платона (404-362)

Платон

«Можно сказать, что Платон оказался какой-то

вечной проблемой истории человеческой культуры,

и пока нельзя себе представить,

когда, как, при каких обстоятельствах и кем

эта проблема будет окончательно разрешена»

(А.Ф.Лосев [Платон 1990-94, т.1, с.4])

Один из величайших философов в истории человечества (вероятно, второй после Гегеля). Согласно каталогу Библиотеки Конгресса , ему посвящено больше научных исследований, чем кому бы то ни было из людей, живших с древнейших времен до XV века нашей эры (более, чем любому из основателей мировых религий). В данном исследовании я коснусь лишь незначительной части его богатейшего творческого наследия.