В тучной отчизне своей, осененный почётом сограждан,

Ты почиваешь, Дион, сердцем владея моим.

Говорят, эти стихи и в самом деле начертаны на его [ Диона] гробнице в Сиракузах.

А о любви своей к Алексиду и (как было сказано) к Федру он сложил такие стихи:

Стоило только лишь мне назвать Алексида красавцем,

Как уж прохода ему нет от бесчисленных глаз.

Да, неразумно собакам показывать кость! Пожалею

Позже: не так ли я встарь Федра навек потерял?

…

А вот стихи его к Агафону:

Душу свою на устах я имел, Агафона целуя,

Словно стремилась она переселиться в него.

…

И такие стихи:

Музам Киприда грозила: «О девушки! Чтите Киприду,

Или Эрота на вас, вооружив, я пошлю!»

Музы Киприде в ответ: «Аресу рассказывай сказки!

К нам этот твой мальчуган не прилетит никогда»

(Диоген Лаэртский III 30-33 [Диоген 1979, с.159-160])

(№ 762). «Незадолго до кончины он видал во сне, будто превратился в лебедя, летает с дерева на дерево и доставляет много хлопот птицеловам. Сократик Симмий истолковал это так, что он останется неуловимым для тех, кто захочет его толковать, - ибо птицеловам подобны толкователи, старающиеся выследить мысли древних авторов, неуловим же он потому, что его сочинения, как и поэзия Гомера, допускают толкования и физическое, и этическое, и теологическое, и множество иных». (Олимпиодор. Жизнь Платона [Диоген 1979, с.448])

Эпитафия

«В недрах земли материнской покоится тело Платона,

Дух же его сопричтен к сонму бессмертных богов».

(№ 763). (Спевсипп (АП XVI 31), пер. Л.В.Блуменау [Эпиграмма 1993, с.48])

Другие эпитафии Платона см. (Диоген Лаэртский III 43-45 [Диоген 1979, с.163])

Диалоги приводятся в порядке, установленном А.Ф.Лосевым для Собрания сочинений Платона [Платон 1990-94].

«Феаг»

(№ 764). « Сократ. …я ведь не знаю ни одной из этих счастливых и прекрасных наук, хоть и желал бы. И я всегда утверждаю, что, как говорится, я полный неуч во всем, кроме разве одной совсем небольшой науки [] – науки любви. В этой же науке я заявляю себя более искусным, чем кто бы то ни было из людей – как прошлых времен, так и нынешних» (Платон. Феаг 128b, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.121])

«Евтидем»

(№ 765). « Сократ. …вошёл Клиний, о котором ты правильно сказал, что он сильно вырос, а за ним – многочисленные его поклонники и между ними Ктесипп, пэаниец, юноша, обладающий прекрасными врожденными качествами, разве только несколько заносчивый по молодости» (Платон. Евтидем 273a-b, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.159-160])

(№ 766). «… А они уже окружили нас плотным кольцом. Между тем Ктесипп сидел далеко от Клиния, и мне показалось, что, когда Евтидем со мной разговаривал, склонившись вперед, он мешал ему лицезреть сидевшего между нами Клиния. Поэтому Ктесипп, желая смотреть на мальчика и вместе с тем стремясь послушать, о чем идет речь, первым подошел и стал прямо напротив нас. Следуя его примеру, и все остальные окружили нас – и поклонники Клиния, и друзья Евтидема и Дионисодора. Показав на них, я сказал Евтидему, что все готовы учиться; Ктесипп весьма охотно с этим согласился, и все прочие тоже и сообща попросили их показать силу своей мудрости» (Платон. Евтидем 274b-d, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.161])

(№ 767). « Дионисодор. Так, значит, вы утверждаете, будто хотите, чтобы он [Клиний] стал мудрым?

– Очень хотим.

Дионисодор. А в настоящее время мудр Клиний или же нет?

– Ну уж об этом-то он помалкивает, ему ведь не свойственно хвастовство.

Дионисодор. Но вы-то хотите, чтобы он стал мудрым и не был невежественным?

Мы согласились.

Дионисодор. Значит, вы хотите, чтобы он стал тем, чем он сейчас не является, и чтобы таким, каков он сейчас есть, он впредь уже никогда не был.

Услышав это, я пришел в замешательство, он же, подметив мое смущение, продолжал:

Дионисодор. Так разве, желая, чтобы он впредь не был тем, что он есть сейчас, вы не стремитесь его, как кажется, погубить? Хороши же такие друзья и поклонники, которые изо всех сил желают гибели своего любимца!

Но тут Ктесипп, услышав это, вознегодовал из-за любимого мальчика и подал голос:

– Фурийский гость, - сказал он, - если бы это не было чересчур неучтиво, я бы тебе ответил: «Погибель на твою голову!» Что это ты вздумал ни с того ни с сего взвести на меня и на других такую напраслину, о которой, по-моему, и молвить-то было бы нечестиво, - будто я желаю погибели этому мальчику!» (Платон. Евтидем 283с-е, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.172])

«Алкивиад I»

(№ 768). « Сократ. Сын Клиния, я полагаю, ты дивишься тому, что я, став первым твоим поклонником, продолжаю оставаться им еще и теперь, когда другие от тебя отвернулись, а также и тому, что, тогда как все прочие досаждали тебе своими беседами, я в течение стольких лет не сказал тебе ни единого слова. Причина тому была не человеческого, но божественного свойства; позже ты сможешь оценить ее значение. Но теперь, когда она больше не служит препятствием, я пришел к тебе: я полон надежды, что и впредь это препятствие не возникнет. Все это время я примечал, как ты ведешь себя по отношению к твоим поклонникам: сколь много их ни было и как ни были они заносчивы, не было среди них ни одного, которого ты не отвадил бы своей высокомерной гордыней. Причину твоего высокомерного превосходства я тебе сейчас объясню. Ты утверждаешь, что тебе не нужен никто из людей: мол, присущее тебе величие – как телесное, так и душевное – таково, что ты ни в ком не нуждаешься. …