1
Ведерников Сергей И.
Это моя жизнь
Рассказ
«Вот и ещё один день рождения», - подумала Лида, ещё не открывая
глаз. «А что сегодня? А сегодня всё то же самое», - промелькнуло в
сознании, да так словно и не было вопроса, а было лишь постоянное
эхо, каждый день дающее этот ответ; и опять глухой тоской
наполнилось всё тело, и хотелось бы заплакать, но плакать она уже
разучилась.
Надо было, наверное, подняться, однако в комнате, чувствовалось,
было холодно, и всё же, откинув ватное одеяло, она села, опустив
ноги на пол. Съёжившись, кое-как достала вязаную кофту и
спортивные брюки «с начёсом» со старенького с выцветшей обивкой
кресла, по бокам которого пришлось в своё время прибить
специальные накладки для кошек, точивших когти, и поэтому
постоянно портивших его обивку. Торопливо одевшись прямо поверх
ночной рубашки, встала, с досадой посмотрев на растянутые в
коленях «пузырями» брюки, прибрала постель, а затем глянула на
комнатный термометр, подаренный племянницей, показывавший
четырнадцать градусов, и возмущённо подумала, что и после десяти
дней, как начался отопительный сезон, теплее в доме не стало,
несмотря на жалобы соседей в жилищную контору.
За раздвинутыми занавесками, за окном, была тоскливая осенняя
погода в самом худшем её проявлении: шёл дождь, нудный и
бесконечный, судя по глубокой облачности на небе,
сопровождающийся довольно сильными порывами ветра, нещадно
рвущими ещё не опавшую местами листву тополей. Подумалось, что в
такую погоду хозяин и собаку на улицу не выгонит, но ей, очевидно,
придётся всё же собраться и сходить в магазин.
Лида прошла на кухню, где под ноги ей бросились кошки,
крутившиеся до того около широкого блюдечка с остатками молока.
Трясь об её ноги, они задирали головы и подобострастно заглядывали
ей в глаза. Отрезав ломоть серого хлеба, она отделила мякиш от корки
и положила его в то самое блюдечко. Кошки, обнюхавшись, всё же
принялись за еду без особой охоты.
2
Эмалированная кастрюля с облупившейся кое-где эмалью служила
ей чайником. Хозяйка наполнила её над посудомоечной раковиной с
одним краном для холодной воды, поставила на огонь газовой плиты,
тревожно посмотрев на недавно установленный газовый счётчик и
подумала, что надо ставить и водяной, на что у неё нет денег. Открыв
настенный шкаф, достала баночку дешёвого кофе, но решила, что
сегодня может позволить себе выпить чашку «Якобс», остатки
которого стояли ещё со времени приезда в гости племянников,
ночевавших иногда в её квартире, - те изредка приезжали в город из
деревни, где она жила летом, - соскребла эти остатки в пластмассовую
кружку и положила сахар. Когда вода в кастрюле закипела, налила
кипяток, а чтоб не ждать, пока кофе остынет, добавила туда же
холодной воды из-под крана, затем намазала ломоть хлеба
смородиновым вареньем, заготовленным летом, и принялась
завтракать.
Позавтракав, всё с тем же плохим настроением прошла из кухни в
комнату. Дождь за окном не унимался. Широкий двор перед домом, с
мокрыми чёрными стенами деревянных сараев, с бельевыми
верёвками под окном и посреди двора, со свисающими с них
небольшими сосульками, с двумя сиротливыми, унылыми тополями за
сараями, был всё так же тосклив. Ей нужно было обратить внимание
на сосульки, свисавшие с бельевой верёвки, чтоб потом
присмотреться к тому, что падало на голую и блестящую землю:
вместе с некрупными каплями дождя на грунт ложились мелкие
крупинки снега, легонько подпрыгивая при падении. Говорят, есть
примета, что постоянный снег ляжет через месяц после первого, но, во
всяком случае, было ясно, что зима уже приближается. Стало
досадно, что погода расстроила её планы, состоявшие в том, чтоб в
свой день рождения сходить на кладбище, навестить могилы родных и
близких. Утешала лишь мысль, что снег выпадет не скоро и ещё
можно будет успеть в последний раз убраться на их могилах до