Шрифт:
Из ее тела вырвался синий сгусток света. Наоэ встретил его барьером. Перед глазами полыхнуло: гошинхеки Наоэ разбил ненпу Охигаси.
– Нахал…!
Ее стреловидная ненпа устремилась в Наоэ и рассыпалась перед ним всполохом искр. Наоэ сжал зубы, вскинул кулак.
– Ааа!
– Мама!
– Кодзиро, готового было броситься к матери, швырнуло на пол.
– Ай!
Земля содрогалась. С ужасным треском посыпалась вниз черепица.
– !
Наоэ поспешно выставил гошинхеки - защитить Кодзиро. А Охигаси явно не собиралась позволить ему легко отделаться. Прямо в Наоэ полетел шар силы.
– Аааа!
Удар сбил его с ног.
– Мама, пожалуйста, остановись!
– выкрикнул Кодзиро.
– Иди сюда, Кодзиро! Я положу этому конец!
– Мама!
Пока Наоэ, постанывая, поднимался, Кодзиро встал перед ним и раскинул руки. На лице Охигаси загорелась ярость.
– Кодзиро, что ты делаешь?!
– Не трогай его, мама!
– Ты… ты предаешь собственную мать…?!
– Мама, вспомни, прошу!
– молил Кодзиро.
– Не заставляй меня больше сражаться! Это все, чего я желаю!
– Как ты можешь так говорить? Да ты трус, Кодзиро!
– Я не хочу править страной! Ничего мне не надо, коли это значит биться с братом!
– !
Охигаси напряглась. Кодзиро продолжал отчаянно говорить:
– Почему мы должны это делать? Почему мы должны сражаться против моего брата? Почему мы должны убить Датэ…?!
– Кодзиро…!
– Ты так хочешь управлять страной? Однако ж это не причина тому, чтобы остаться здесь, вместо того, чтобы навечно успокоиться!
– …
– В тебе живет ненависть? Ты осталась, чтобы отомстить моему брату? Почему мы должны биться с ним до смерти? Разве брат мой и я не оба сыновья тебе?
– Тихо, Кодзиро!
– оборвала Охигаси.
– Я не хотела видеть Бонтэна будущим главой Датэ… ради семьи! Бонтэнмару не пригоден был стать генералом! Дзикумару, ты подходил гораздо больше…
– Неправда! Это мой брат сделал клан чудесным владением в шестьсот двадцать тысяч коку! Это мой брат…
– Кодзиро! Масамунэ погубил тебя! Погубил! Своими руками предал мечу собственного брата!
– Я не чувствую ненависти к нему! Тут нет его вины, у него не было выбора!
– Ты не понимаешь, Кодзиро!
Плечи Кодзиро в удивлении дрогнули, Охигаси тихо продолжала:
– Не понимаешь сердца матери, чьего ребенка убили… Не понимаешь. Как я страдала. Ты не знаешь, каково той, у которой украли жизнь сына…
– Мама…
– Я ненавижу Масамунэ за его деяние. Хоть я и мать ему также, как и тебе, это не искупает его греха - убийства тебя.
Кодзиро до крови прикусил губу и проговорил:
– Но кто подтолкнул его? Кто принудил его к этому? Разве… то была не твоя вина, мама!
Охигаси беззвучно ахнула, как от удара.
– Ты говоришь… говоришь, что твоя мать во всем повинна?
– Да, говорю! Если бы ты не предпочитала меня ему, ничего бы не случилось! Он мстил за твою любовь!
– из глаз Кодзиро брызнули слезы.
– Мама, почему ты не любила нас поровну? Разве ты не понимала, как он был одинок? Он же твой сын, так почему ты не любила его?
– … - Ты винишь… меня… в той трагедии?
– пробормотала Охигаси.
– Почему я не любила Бонтэна… Говоришь, это наказание…
– …
– Почему я… не любила его…?
– …Мам.
– Почему мама не любила Бонтэна…?
Озадаченный, Кодзиро пристально на нее смотрел.
По ее щекам катились крупные слезы.
– Нет и не было такого дня, когда мама не думала бы о Бонтэне…
– Мама, - прошептал Кодзиро.
– Да, это правда. Ты верно сказал, я не боготворила Бонтэна, как тебя. Но Кодзиро…
– …
– В глубине материнского сердца столько слов, которые легко не скажешь посторонним!
Наоэ смотрел на нее, не отрываясь. Лунный свет скользил по залитому слезами лицу Охигаси и придавал ее острому взгляду почти божественное сияние. Жесткое, строгое лицо. Но это лишь больше подчеркивало живущую в ней любовь… лицо матери…
“Бодхисаттва…”
Мокрое от слез лицо обратилось к ним.
– Кодзиро, ты должен принять правление. Я отдаю страну, которую не смог получить Масамунэ тебе, которого он погубил, - вокруг ее тела занимался бледный рассеянный свет.
– И я никому не дозволю вмешаться! Никому!
– !
– Мама!
Охигаси, взвыв, изо всех силы швырнула в Наоэ ненпу.
Гошинхеки Наоэ блокировало ненпу прямо перед ними, полетели со свистом, раздирающим барабанные перепонки, искры.
– Ааа!