ТЯНЕМ-ПОТЯНЕМ

Сегодняшний день ушел на привязывание уключин.

Писать о них и то надоело.

Перво-наперво уточнили, куда их привязывать, и до поту колотили обухом и кувалдой, выравнивая поперечины, смещенные во время шторма, когда «Тигрис» било ребрами о причал.

Втащили на борт неуклюжие тяжеленные лопаты, уложили их на опоры капитанского мостика.

И началось.

Привязать нужно крепко, не надставляя веревки, одним цельным куском. Пространства мало, повернуться негде — отыщешь щелочку, продернешь и тянешь, будто пуговицу пришиваешь десятиметровой ниткой. Раз за разом — Карло продевает, я тяну, фиксирую, чтоб не слабло, — нет, не найти мне подходящих слов, не выразить, как это муторно. Верхние вилки разболтались, значит, придется заново перевязывать и их.

ЕЩЕ СУТКИ СПУСТЯ

Готовность та же. Стартуем двадцать шестого — если успеем.

Сегодня многое сделано. Водворили на место рули и принайтовали их начерно. Норман, свободный от забот о рее, поскольку устрашающей протяженности бревно привезено и лежит на пирсе, весь день просидел с дрелью на верхушке мачты, приспосабливал блочки для паруса — не для грота, а для маленького, «носового платочка» (восемнадцать квадратных метров), сшитого руками Эйч-Пи.

Несколько неприятных минут доставили боковые кили. Мы хотели их укреплять по образцу гуар, вдевая в дощатые ножны. Но увидели, что конструкция получается безумно громоздкой и тяжелой. Переиграли решение на ходу и заменили ножны как бы газырями, петлями из реек и проложенных между ними калабашек. Петли — или кармашки без дна, не знаю, как без чертежа объяснить понятнее, — примонтировали к основному канату и к окружающей корпус браге. Этим занимался Детлеф.

Рашад украшал гамбургскую обнову — рисовал на необозримом полотнище эмблему экспедиции: ступенчатую пирамиду-зиккурат на фоне солнечного диска. Зачислял новобранца в штат.

Завтра покидаем гостиницу и окончательно переселяемся на «Тигрис». Денек будет жаркий, вероятно, про-авралим до позднего вечера.

А нынче у нас вечер тихий, бездельный, благостный. Нынче — Рождество.

УЖИН

Герман объявил, что на самом деле он не Карраско, а Санта-Клаус, и раздал подарки: специально вез из своего музея в Мехико образцы керамики индейцев-майя. Фрагменты рельефных табличек, детали амфор, изображения людей и животных — подлинность удостоверяется документом, IV век н. э. Очень неожиданно и трогательно.

Я достал из космических рационов индейку, а из собственных тайников — шампанское.

Настроение у всех было лирическое и немножко грустное.

Вспоминали рождественские обычаи у разных народов. Карло предложил: «Оставим на ночь на пирсе башмаки, пусть утром в них окажется сюрприз». Тур в ответ: «Да, одиннадцать пар башмаков, и в каждом — лоцман».

Лоцманская проблема вроде бы и решена: отыскано дау, подписан контракт, большего не придумать и не сделать. А тем не менее тревожно: слишком уж беспокойный впереди поход.

Несколько дней назад нас пригласили в гости на танкер японской постройки, принадлежащий американской компании «Тексако», обслуживаемый итальянским экипажем. И на протяжении всего застолья капитан танкера нас жизнерадостно пугал:

— На скорости 18 узлов мой тормозной путь равен пяти морским милям. Если я вас замечу на своей дороге за две мили — свернуть уже не смогу…

Глава VI

Муравей на шоссе

ХРОНИКА

26.12. 10.30. Прощай, Бахрейн.

При отплытии, как всегда, без приключений не обошлось. Прицепились к дау, вытащили якорь, а про кормовой швартов забыли. Вернее, не забыли — парень на берегу замешкался и не отдал конец вовремя. Хорошо Эйч-Пи подоспел, выхватил нож и перерезал веревку, иначе оторвали бы буксир.

На выходе нас едва не затащило на волнорез. Но это тоже детали.