Нередкая тема экспедиционных розыгрышей — вариации на мотив «Чего мы лишены», и тут не всякому удается соблюсти меру. Кончалось кругосветное плавание подлодки «Тритон». Офицеры собрались к обеду. Кто-то подосадовал: «Эх, выпить бы стаканчик мартини!» Командир, ожидавший реплик в этом роде, подал тайный знак — и вестовой внес в кают-компанию поднос, на котором стояли фужеры с янтарным напитком, с маслиной на дне, проткнутой соломинкой.

Все словно ощутили запах вермута. Радость длилась до той секунды, когда самый нетерпеливый выпил залпом свой фужер холодной, искусно подкрашенной воды.

О дальнейшем — запомнил дословно — командир Эдвард Бич пишет: «Только что поднявшееся у офицеров настроение снова как будто упало. Я так и не понял как следует, была ли моя шутка уместной или нет».

Полагаю, что нет, и не поощрял бы подобных сюрпризов на «Тигрисе». Они у нас, к счастью, не в ходу. Мы частенько посмеиваемся друг над другом, подначиваем друг друга, но дураков друг из друга не строим. Тон, установившийся изначально на судне, — при всех исключениях — радушный, товарищеский, располагающий к искренности тон.

ВЕРХНЯЯ КОЙКА

Упомяну еще раз американских подводников.

Истории, которые я пересказал, почерпнуты из книжки «Вокруг света под водой», вышедшей в 1965 году в Воениздате. Книжка интересная, читал ее с увлечением. Походы «Наутилуса» и «Скейта» к Северному полюсу, всплытия и погружения в разводьях, многодневные подледные рейды «Сидрэгона», кругосветка «Тритона» — все это требовало недюжинной отваги, а иногда и настоящего героизма.

Но больше всего потрясло и удивило меня в этой книге другое.

Заболел матрос. Нужна срочная госпитализация. Командир, к его чести, принимает гуманное решение: прервать поход, подвсплыть, рискуя, что рекорд длительности пребывания под водой не будет засчитан, и передать больного на крейсер. Но до рандеву с крейсером не меньше суток.

Командир направляется в жилой отсек.

«Несмотря на все услышанное… я был совершенно поражен, когда увидел Пула. Опираясь на локти и колени, и спрятав опухшее лицо в подушку, он корчился от мучительной боли. Его койка была верхней, и забираться на нее надо было по приставному алюминиевому трапу. Трап был приставлен к койке, и санитар стоял на нем так, чтобы подхватить Пула, если во время очередного приступа боли тот случайно выпадет из койки.

Несколько подвахтенных матросов, занимавших соседние койки, испытующе смотрели на меня: «Неужели вы не можете сделать еще что-нибудь, чтобы облегчить его страдания?»

Как вы понимаете, потрясло меня в этой ситуации то, что никому из «испытующе смотревших» не пришло в голову уступить Пулу место на нижней койке.

КСТАТИ, О ПАЦИЕНТАХ

Не сглазить бы, но серьезные недуги нас обходят. Моих врачебных заслуг тут нет: здоровый климат, физические нагрузки, устоявшийся режим делают свое дело.

Что-то, конечно, регулярно случается: то ссадина, то порез. У самого — был грех — разболелись однажды горло и голова. Карло мучается с ногой по-прежнему, ладно, что не становится хуже. А теперь еще Герман.

Герман не вышел к началу вахты, я не будил его, на мостике двоим сейчас заниматься нечем. Через час он появился.

— Сладко спал?

— Какое спал, в ухе стреляет.

У него не в порядке барабанные перепонки, повредил при ныряниях и постоянно носит с собой капли. Но за борт лезет, и вот — обострение.

Трудно обследовать пациента, стоя на качающемся мостике, да еще если пациент управляет лодкой и крутит головой. Ничего толком при свете фонарика не разглядел, условились, что завтра утром осмотрю досконально и закапаю сильнодействующее из своей космонавтской укладки.

УКЛАДКА

В чемодане, обитом для амортизации рифленой кожей, в строгой системе размещена масса нужных вещей.

Там в пеналах, как патроны в газырях, рядком лежат ампулы-шприцы. В страничках блокнотиков из фольги запрессованы таблетки. В тубах — аэрозоли, от кашля, от насморка и особая — от ожогов и ран: попрыскаешь на пораженное место, и оно тут же покроется защитной бактерицидной пленкой.

Витамины. И скальпели. И всякого рода мази, жгуты, трубки. Ко всему этому приложена инструкция, пункты которой телеграфно лаконичны:

«Боли за грудиной — нитроглицерин — 1 т. — пенал «4».

«Невралгия — перцовый пластырь — наложить — карман-панель».

«Заболевания носоглотки — аэрозоль-камфомен — орошать — правый отсек вкладыша».

Похоже на рекомендации из старинных лечебников: «То-то врачуй тем-то». Но в такой якобы примитивности имеется непререкаемый смысл. Бортового врача на «Союзах» и «Салютах» нет, космонавт сам должен в случае чего быстро оказать помощь товарищу и себе. И медики позаботились о том, чтобы лечение проводилось как можно проще: взять из пенала, из кармана, из вкладыша, проглотить, впрыснуть, ввести.