Воздух словно превратился в желе. А оно малопригодно для дыхания... Я глупо хватала ртом несуществующий воздух, пытаясь вздохнуть, но - безрезультатно. А парень только улыбался с глазами, в которых не было и капли улыбки. Внимательное ожидание. Он внимательно гипнотизирует меня еще какое-то время, и разворачивается... собираясь прыгнуть. Не как в прошлый раз, когда шутливо вылезал в окно за листьями для проекта, а уже в серьез. По глазам поняла. Далеко не шутка.

Но зачем, зачем так рисковать?! Чтобы доказать какую-то глупость? Зачем??

И... он что, не понимает, что его слова можно принимать по-разному? Только вот... как правильно?

– Постой!
– кричу с твердым намерением остановить и судорожно размышляю, как же это сделать. Но в голову, как назло, ничего не приходит.

Он оглядывается.

– Просто верь в меня.

И прыгает, раскинув руки. Время замирает... именно тогда, когда он и правда... летит...

Разобьется, дубина!!

Секунда. Хруст заледеневшего снега, а этот идиот пропадает в толще снега, в которую и прыгнул. Даже макушки не видно, куски снега завалили яму.

Как же я тогда боялась, вдруг он что-то переломал, вдруг... Нервы не выдерживают, и я быстро, как только могу, спускаюсь на землю, раздирая кожу о грубую кору, едва удерживаясь, чтобы не прыгнуть тоже. Но удерживает здравый смысл: если и я ухну в сугроб, кто нас откапывать будет? И главное - когда?

Так стремительно я не спускалась никогда в жизни. И не бегала тоже. И, осмотрев со всех сторон сугроб, в который упал идиот, никогда не копала так быстро в снегу проходы. А иначе никак - сугроб был выше меня. Снег больно царапал руки, особенно тот, что в глубине, замерший до состояния льда. Волосы лезли в лицо. Болели ногти, которыми я выцарапывала куски, ноги, на которые эти куски падали. Но я продолжала остервенело копать, пока едва не упала в довольно приличную яму - с такой силой пробивалась вперед.

Он лежал, нет - развалился на снегу. Живой. И царапин вроде не видно... Этот самоубийца поднял на меня глаза.

Яма такая маленькая, что невозможно распрямиться, не потревожив головой ее края и не обрушив снежный "потолок". Поэтому приходится опускаться на колени и ползти вот так к этому идиоту, за которого я так беспокоюсь. Хорошо хоть ползти пришлось недолго.

– Все хорошо? Как ты себя чувствуешь? Ударился? Сильно?!
– от волнения вопросы бессвязно, беспорядочно сыплются из меня. И одновременно с вопросами тяну к парню руки, чтобы убедиться, в порядке ли он или нет. Как я собиралась это проверять - не знаю... и не узнаю никогда, потому что он рывком притягивает меня к себе, отчего теряю равновесие и въезжаю носом в его плечо. Дергаюсь, но бесполезно - его руки прижимают меня так сильно, что не двинуться. Я бы дергалась и дальше, если бы не услышала странный звук... совсем рядом. Знакомый и... чужой. Я слышала его впервые, но подобный слышу каждый день.

Это стук его сердца.

Быстрый. Прерывистый. Такой же, как и у меня.

Холод вокруг. Тепло куртки, нагретое теплом его тела. Жар в груди. Чувства. Все смешалось в невообразимый компот, голова ничего не могла понять и кружилась.

Трясло. Вот только от холода ли?

– Ну что, теперь ты мне веришь?
– над самым ухом раздался его тихий голос.

Я угукнула. Летел...

– На ворона ты был похож, - пришло справедливое сравнение из-за цвета его куртки. Хорошо, что вспоминалось произошедшее больше без страха...
– Только больше не надо так делать, если хочешь, чтобы я жива оставалась. Второго такого прыжка мое сердце не выдержит.

Спокойно сказала все, что была на душе... это казалось таким естественным.

– Боялась за меня?
– И не надо спрашивать таким волнующим голосом!

– Конечно!
– ворчливо отвечаю.

Он улыбается... чувствую, что так оно и есть.

***

Теперь понятно, почему нас никто не хватился. Хвататься было некому. Бросили!!

До дома добирались долго, я успела вконец околеть - снег, попавшись во время рытья, под шубу, растаял, намочил одежду, а мороз все это дело застудил до каменного состояния. Самоубийца пытался вручить мне свою куртку, хоть сам зубами стучал. А не надо было прыгать!

Когда он отпустил меня, даже не знаю... сколько времени прошло? Не знаю... Только вот я тогда совсем не хотела, чтобы меня отпускали, слишком хорошо было...

Ой! Что же я такое думаю?!

Я ускорила шаг, едва не переходя на бег. Но не смогла успокоиться, зато поскользнулась и вывалилась в снегу. Очень здорово...

Почти все машины исчезли, кроме двух - разъехались гости по домам. Мама, открывшая дверь, затянула: "Где вы шлялись?", но увидела наше состояние и пропустила внутрь. Я обнялась с котелком, немного потеснив задом в сторону бабушкины кактусы. Они итак здесь стоят круглосуточно, нагрелись! А котелок был самое то температуры - не обжигающий, но и не холодный. Немрин, рванувшую первой в дверь и исчезнувшую потом меня, видимо, потерял. Но быстро нашел. Видя, с каким ошарашенным выражением он смотрит на разнообразные кактусы, поясняю, что это плантация бабушки, она их любит очень.

Договорить мне не дали, в каморку влетела мама, бабушка, тетя - здравствуйте, это когда вы успели приехать?
– и папа. Сразу стало тесновато даже для того, чтобы дышать. Меня отодрали от котелка и потащили в жилые комнаты. Там заставили переодеться. Парня тоже - ему предоставили папину одежку. В итоге я булькала чаем, чтобы не засмеяться в голос, когда он явился на кухню в коротком, что в штанах, что в куртке, спортивном костюме. Я-то была в своей одежке. А вот мама и бабушка разразились радостными возгласами, как же ему идет... Тихо сижу и булькаю чаем. Если что-нибудь скажу, они ведь меня стукнут за издевательство над их новым любимчиком! Ему тоже налили чаю... парень к нему немного подозрительно принюхался, но глотнул... Я молчу. Отогреваюсь. Чай-то нормальный.