Свою концепцию разделения прибыли на вложение в оборудование и социальную сферу Федор изложил четко, обоснованно, подведя научную базу рационального использования ее. В докладе он поддержал Алексея Степановича, и казалось, что, когда их мнения по отрасли совпадают, уходит неприязнь. Но это было только сиюминутное настроение. Неприязнь не уходит, она отодвигается, так однажды возникшее в душе чувство ненависти невозможно преодолеть. Оно поселяется навсегда, и это так осложняет жизнь, что люди разумные стараются не допускать себя до подобных эмоций, но как просто и незаметно ненависть возникает в людях независимо от них, и как сложно потом от нее избавиться. И это превращает жизнь в постоянное преодоление, и нет, кажется, возможности избавиться от ненависти к кому-то, и только время может ее уменьшить, но воспоминания культивируют ее, и кажется, что она, однажды поселившись, остается навсегдаи воспоминания о ней не уменьшают боли, ее спровоцировавшей.

И как только Федор вспомнил, что место замминистра займет Алексей, он опять испытал неприязнь к этому человеку.

Как это бывает часто, сторонников нового направления было столько же, сколько и противников. После трехчасовых дебатов концепция Федора с небольшим перевесом была принята. На его стороне был Владимир, его главный помощник и заместитель. В отсутствие Федора именно его стараниями предприятие не обанкротилось и набирало обороты. Никаких мыслей о возможной причастности Владимира к каким-то делам за его спиной Федор не допускал. Он ему сейчас доверял полностью и знал, что такой опытный и профессиональный человек выручит его в любой ситуации.

Владимир жил на широкую ногу, и Федор удивлялся его способности находить со всеми общий язык, но что больше всего привлекало Федора в этом человеке — это его образованность. Где бы они ни оказывались вместе, всегда вокруг Владимира были люди и высоко стоящие, и интеллигентные, отчего разговор неожиданно переходил на литературу и искусство, в которых Федор явно отставал. Когда Федору нужно было завести прочное и нужное знакомство, он всегда приглашал Владимира.

После доклада Владимир подошел к Федору.

— Поздравляю — наша взяла. Что ты делаешь в воскресенье?

— Пока не знаю, — ответил Федор, переворачивая листы календаря.

— Приезжай ко мне, будут все свои.

Владимир уже год был женат на Марианне, его давнишней подруге, женщине культурной и доброй. Федору она нравилась, и он даже завидовал Владимиру, что ему так повезло с женой.

Загородный дом Владимира был небольшой, но в нем было очень уютно, и всегда Федору предоставляли комнату с видом на залив. Дом находился на высоком берегу, и из окон хорошо были видны корабли, вечером освещенные разноцветными огнями, и Федору нравилось наблюдать за ними.

— Я приеду к тебе в пятницу и поживу у тебя. Как ты, не возражаешь? — Федору не хотелось быть одному. Он знал, что Марианна устроит так, что ему будет с кем провести время. Когда праздновали ее день рождения, там Федор познакомился с приятной женщиной его лет. Она работала референтом у одного депутата Госдумы, очень полезного человека для их бизнеса. Федор ловил себя на мысли, что хочет еще раз повидать эту женщину, и он невзначай спросил:

— А что, там будет Нина Григорьевна? — Ему хотелось, чтобы она там была. Владимир внимательно посмотрел на Федора.

— Если надо — сделаем.

— Тогда до встречи, — Федор вышел, оставив Владимира проверять протокол.

Федор сидел за рулем машины. Он включил музыку. Какая-то неясная мелодия наполнила салон автомобиля, и, когда Федор откинулся на сиденье, он почувствовал свободу. Странная вещь эта свобода мужчины, но всегда, когда он едет к женщине или от нее, ему легче дышится, как будто жизнь окрашивается во все цвета радуги. Бегство от женщины, от любой, от любимой и нелюбимой, пребывание наедине с самим собой, со своими мыслями, вдруг придало его теперешнему неопределенному настроению уверенность, что все образуется. Было ощущение отдыха на пути к новой странице, которая незаметно переворачивалась в книге его жизни, и оно сопровождалось полным безразличием к тому, что еще нужно будет пережить.

“Будь что будет”, — подумал он. Зазвонила трубка. Он нажал кнопку.

— Я слушаю.

— Федор! Ты где? — в трубке звучал голос Веры.

— А ты где? — заволновавшись, ответил Федор.

— Я приехала на конференцию и остановилась у своих знакомых, — задыхаясь от счастья, отвечала Вера.

— Можно я к тебе приеду? Нет, я заеду за тобой, — сказал Федор и почувствовал, что все сложности его жизни отступают перед желанием увидеть Веру из своего прошлого, и он услышал:

— Я буду тебя ждать у входа в метро.

Через двадцать минут Вера сидела у него в машине. Федор не умел разыгрывать радость или удивление, и Вера немного удивилась, когда он сухо спросил:

— Едем. Куда ты хочешь?

Как будто не было этих лет разлуки, как будто в жизни ничего не происходило.

— Ну, что у тебя? — Федор посмотрел на Веру. Лицо Веры изменилось, но было непонятно, как и раньше, сколько ей лет. Сейчас это было не важно. Вера в первые минуты их встречи чувствовала себя как-то неловко, увидев этого по-прежнему для нее привлекательного мужчину. Федор возмужал и весь светился изнутри. То, что он проживал за границей довольно долго, наложило отпечаток на него. Он весь был какой-то холеный, и одежда на нем сидела особенно элегантно, и двигался он по-другому. Все это не ускользнуло от наблюдательного глаза Веры, и она сказала: