Шрифт:
Эллебрахт тупо поглядел вперед и испугался. Он увидел перед собой крест. На своей машине. Крест напомнил ему того человека.
Эллебрахт пытался улыбнуться.
«Возьми себя в руки, — твердил он, — возьми себя в руки. Ты ведь понимаешь, откуда взялся крест. Это просто фирменный знак на радиаторе. Он погнулся от столкновения с велосипедом и стал похож на крест».
Но Эллебрахт ничего не мог с собой поделать, он неотрывно глядел на крест.
«Вот вылезу, — думал он, — вылезу и распрямлю эту штуку».
Он взялся было за ручку дверцы — и содрогнулся. Влажные блики на кресте вспыхнули ярче.
— Скорее бы домой, — простонал Эллебрахт, потея еще сильней. — Я больше не могу. Когда наконец будет зеленый?
Потные пальцы нащупали воротник, пытаясь расстегнуть пуговицу под галстуком, но перламутровая пуговица снова и снова выскальзывала из них.
Зеленый!
Обливающийся потом человек рывком распахнул воротник и сразу взял с места.
«Крест сведет меня с ума, — думал он. — Не могу его больше видеть! Как лежал этот человек! А нашел ли его кто-нибудь? Может, он уже холодный и неподвижный, как этот крест?»
Эллебрахт затормозил, хотя красного света не было. Был только крест. Только крест, отбрасывавший гигантскую тень внутрь машины. Только крест, подсвеченный фарами.
— Я не могу вернуться домой, — шепнул обливающийся потом человек. — Я не могу вернуться к Карин и детям. Я теперь ни к кому не могу вернуться.
Эллебрахта обогнала другая машина. Мучительно взвыл сигнал.
«Я не могу разогнуть крест, не испачкавшись в крови. У меня не хватит сил. Я ни к кому не могу вернуться, пока не увижу того человека».
Эллебрахт почувствовал, как ладони у него мигом высыхают и плотно обхватывают баранку. Легко развернув тяжелую машину, он помчался назад.
Снова те же сигналы, железнодорожный переезд, поворот, дорога через лес.
Камешки застучали по крыльям. Эллебрахт сбавил газ, а глаза его вместе с фарами обшаривали темноту.
Вот она, кучка помятой жести и стали.
И вот человеческая фигура в виде креста.
Уже поставив на землю одну ногу, Эллебрахт содрогнулся от страха. Но потом все-таки захлопнул дверцу и побежал. Вот он опустился на колени перед пострадавшим и осторожно перевернул его в свете фар.
Истекающий кровью человек открыл глаза и, словно защищаясь, коснулся руками Эллебрахтова лица. Потом он сказал:
— Вы… остановились из-за меня… Спа… спасибо.
— Я не… я… я просто вернулся, — ответил Эллебрахт.
Большой старик хотел сделать человека…
Третья авеню в Нью-Йорке. Вечно грязная, оглушенная грохотом надземки полутемная улица. Ссудные кассы вперемежку с лавками старьевщиков. Ночлежки и приюты Армии спасения. Люди, готовые за тарелку супа несколько раз пропеть «аллилуйю».
Один из этих людей, худой старик с огромными усталыми глазами, вдруг падает ничком. Вразвалочку приближается полицейский. Он не спешит, он не идет — он приближается. Дубинкой переворачивает упавшего на спину. Касается рукой груди — не затем, чтобы проверить, бьется ли сердце упавшего, а чтобы проверить, есть ли у него документы. Вытаскивает из обтрепанной куртки какое-то замасленное удостоверение, читает, кивает довольный.
И только потом смотрит, жив ли упавший. Только потом…
Улица Песталоцци в каком-то поселке. Дети играют в мяч. Девочка роняет свой мяч, тот катится по асфальту. С грохотом надвигается грузовик. Девочка боязливо замирает на краю тротуара, провожая глазами свой красный в синюю крапинку мяч. Шофер видит девочку и видит ее страх. Он тормозит, хотя и не без труда: тормоза не совсем исправны, и прицеп налетает на тягач. Зато мяч откатывается от его передних колес на другую сторону улицы и, ударившись о край тротуара, скачет обратно.
Шофер улыбается во весь рот и машет девочке темной от мазута рукой. Грузовик едет дальше.
Девочка хочет выскочить на дорогу, но вслед за грузовиком показывается темно-зеленый «мерседес». Человек за рулем вытягивает шею из пальто верблюжьей шерсти и провожает глазами прыгающий мяч. Этот человек тоже улыбается, чуть поворачивает баранку и едет прямо на маленькое красно-синее чудо. Шипит выходящий воздух.
— Бей пузатых! — кричит девочка.
Сохо в Лондоне. Улицы, проходящие через свалки всех существующих наций. Полицейские окружили старый дом какого-то итальянца, тот яростно отстреливается из своего «люгера» и не желает сдаваться.