И по делам твоим воздастся
Подобно Иоанне Хмелевской я многие годы в своем воображении писала всевозможные повести и романы, но руки никогда не доходили до пера, ну или до клавиатуры компьютера. Решилась, все таки материализовать свои фантазии. Работу редактировала сама, поэтому буду очень рада, если заметив какие-нибудь ошибки орфографические или грамматические, Вы мне на них укажете. Действие романа происходит в 1899 году в небольшом имении рядом с городом Умань. Главная героиня: вдова, двадцати девяти лет, с ней в поместье живут трое детей, тетушка, слуги. Так как это детектив, раскрывать сюжет не буду, но здесь будет и любовь, и тайны. Роман не слишком серьезный, это скорее исторически-иронический детектив. Название - строка из Нового Завета, которая полностью звучит так "Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его." (от Матфея 16), значение названия раскроется в конце, как и полагается в детективах.
Это первая книга в серии.
Виорика Высоцкая
И по делам твоим воздастся
Глава 1
– Ну, давай! Тяни сильнее! Тетушка держи створку, ну что же ты не поддаешься! Иван! Иван! Черт бы тебя побрал, деревяшка старая!
– Не поминай нечистого, не пристало тебе матушка, так говорить. Ох, не удержу. Иван!
– Тут я пани! Все. Держу. Вот! Вот! Ну, все запер ставню, ох ты ж лихо, ну мы починим, раму подобьем, стекло вставим!
– Вставим Иван, завтра, иди уже. – С трудом переведя дух, я упала в ближайшее кресло.
Закрыть тяжелые, давно рассохшиеся, дубовые ставни, оказалось нелегким делом. Тетушка, так же тяжело дыша, обмахивалась журналом «Модный магазин».
– Надо было матушка починить это окно раньше, не дожидаясь рождественских метелей.
– Ладно тебе тетя, ты же знаешь – тут, за что не возьмись, все раньше делать надо было.
Я окинула взглядом библиотеку, и застонала: разбитое стекло усыпало пол, правая створка окна еле держалась на проржавевших петлях. Зимняя буря, ворвавшись белым вихрем, смела с письменного стола бумаги, раскидала по полу журналы и газеты, не говоря уж о разбитом окне и сорванных гардинах. Не менее шумным вихрем ворвались в комнату Феська и Марыся, шлепая по полу босыми ногами, они резко остановились в дверях, налетев одна на другую.
– Ой, пани, что тут делается, кто это так?
– Феся, ты умеешь задавать умные вопросы, да уж не я сама, ветер окно разбил, а вы идите спать, завтра приберетесь, не к спеху.
– Как велите пани, мы и сразу можем.
– Да идите уже – отмахнулась тетушка.
– Спокойной ночи Настасья Павловна, спокойной ночи Анна Ивановна.
– Спокойной, спокойной, будь оно не ладно, гляди, как сбежали быстро, только пятки засверкали – тетушка махнула журналом, как будто отгоняла невидимых мух.
– Не ворчи Анна Ивановна, идем лучше и мы ложиться, вот уж понесла нас нечистая сила за журналом, среди ночи.
– Летом это еще только вечер! – тетя, кряхтя, поднялась с кресла – идем ко мне, выпьем наливочки на сон грядущий.
– С твоей наливочкой я стану записной пьяницей. – Осторожно переступая, чтобы не пораниться осколками, мы двинулись к дверям
– Сколько той радости в жизни, скажи еще, что тебе не нравится моя наливка, стаканчик другой еще никого пьяницей не сделал.
По правде говоря, я любила эти зимние вечера, когда закрывшись в тетиной спальне, мы листали журналы мод, сплетничали и попивали сладкую сливовую наливку, которую каждый год по какому-то своему особому рецепту тетушка готовила осенью. Она была на двадцать лет старше меня. Рано овдовев, тетя вернулась в отчий дом и стала жить с семьей своего брата, моего мужа. Мне было всего семнадцать, когда я вышла замуж за Мишу, его первая жена умерла родами, оставив после себя двух дочек, очаровательных малышек, Иринку и Лизу. Для семнадцатилетней девушки стать в одночасье матерью и женой было тяжело, но сестра мужа поддержала меня, стала подругой, советчицей, в чем-то даже, матерью. Ироничная, ворчливая, трудолюбива, неунывающая и заботливая, она была моей самой надежной опорой. Особенно я оценила ее дружбу и помощь, когда Мишенька умер, и я осталась одна с тремя детьми, к тому времени у нас уже родился сын – Андрюша. Муж не особенно интересовался хозяйством и оставил нам с тетушкой не лучшее наследство, но мы справлялись, вот уже как третий год.
– Ну, что ты плетешься, шевелись же, холодно в коридорах, как в псарне, простудимся – тетин голос вывел меня из задумчивости, а холод подогнал, мы, запыхавшись, вбежали в тетину спальню. Я тут же плюхнулась в кресло и, подобрав под себя ноги, накрылась теплым пледом. Из старого, пузатого буфета, тетушка вынула маленький графин, наполненный сливовой наливкой, тарелку с пышными булочками и вазочку с черничным вареньем, все это сладкое изобилие украсило маленький столик. Хрустальные рюмки наполнились, искрящейся, темно-сиреневой жидкостью, в печке потрескивали поленья, приглушенный свет газового рожка, обещал приятный, тихий вечер, даже шум ветра за окном, навевал скорее дремоту, чем страх. От чего же у меня на душе было так не спокойно.
– Ты слушаешь меня? – тетин голос ворвался в мои мысли.
– Слушаю, слушаю, ты говорила о каком-то демоническом любовнике Лизы Суховой.
Тетушка странно глянула на меня и громко, искренне расхохоталась. Мне осталось только глупо, непонимающе улыбаться.
– Ну что Анна Ивановна, что я такого сказала?
– Нет, ну ты себя, матушка, слышишь, какой любовник у Лизы Суховой может быть, она еще глупая девица. Я рассказывала о новом учителе классической латыни и древней истории в нашей местной мужской гимназии. О нем много говорят, мол, красавец и умен и галантен, а Лиза Сухова, так в него и вовсе влюбилась, чем сильно расстроила маменьку, говорит, что он обладает демонической внешностью и таинственен.
– Фу, какие глупости, его даже и красавцем не назовешь, привлекателен, не скрою, высокий брюнет, чуть сутулиться, волосы такие вьющиеся и глаза светлые, у брюнетов всегда скорее темно-карие, а так обычный человек, даже немного зануда. Но в нашем захолустье, любое новое лицо будет таинственным, тут все всех знают и надоели друг другу до смерти.
– Так ты никак с ним знакома? И хорошо рассмотрела? – тетушка глянула, на меня в упор, хитро усмехаясь, так что я даже покраснела.
– Не надо иронии и не гляди на меня так хитро, еще бы я его не рассмотрела, он мне битых полчаса на Андрюшу жаловался, мол, талантлив, но ленив к учебе, сорванец и забияка, и еще много всяких жалоб. А что я могу поделать, у него к языкам, сама знаешь, какие таланты, его более к математике тянет, да и отец умер…. – Горестно вздохнув, наполнила свой стаканчик и залпом выпила, - тяжело с ним ладить стало.