– Не сползу, это было от неожиданности, а сейчас я уже знаю чего ожидать, может он нам знаком? Может семью предупредить надо?

– Семью предупредит полиция, но если тебе так хочется…, – она нервно передернулась и решительно закончила, – то я с тобой!

Одновременно посмотрев на открытые двери флигеля, отчего-то показалось на миг, что это вход в пещеру дикого зверя, мы, решительно, стали подниматься по ступеням.

Как была бы я рада, войдя в комнату, обнаружить, что никакого покойника там нет, и весь этот ужас нам померещился, но покойник все так же лежал у стола и смотрел безжизненным взглядом на дверь. Преодолевая страх и отвращение, я подошла к нему, присев на секунду быстрым движением попыталась закрыть ему глаза, даже сквозь перчатки почувствовав холод мертвого тела, резко отдернула руку. Хотя веки только прикрылись, но удивленный взгляд мертвеца уже не сверлил, и мы смогли спокойней смотреть на него.

То, что он мне не знаком я поняла сразу. На вид мужчине было лет пятьдесят, может и больше. Когда человек лежит, то довольно трудно определить его рост, но этот явно был высок. Худой, лицо его бороздили глубокие морщины, седые волосы, были аккуратно подстрижены, черты лица правильные, в молодости он, вероятно, был очень красив, судя по ухоженным рукам, с длинными, тонкими пальцами, физическим трудом этот человек никогда не занимался. На нем был дорогой серый сюртук, жилет в полоску, белая сорочка, темно-серый же галстук, модно повязанный, полосатые брюки в пару жилету и дорогие, новые ботинки. К жилету были прикреплены золотые часы на солидной цепочке, они выпали из кармашка жилета и валялись рядом с телом, на безымянном пальце левой руки блестел большой перстень с крупным изумрудом, убили его, не для того, что бы ограбить. Свыкшись с видом мертвого тела, я подошла поближе и присела, пытаясь разглядеть рукоятку ножа, даже не ножа, скорее кинжала, или нет, судя по очертаниям, это все же был нож, но очень элегантный, нож для резки бумаг, рукоятка из слоновой кости с тонкой резьбой, была украшена небольшими голубыми топазами. Да… такими ножами уличные хулиганы не орудуют. Вдоволь насмотревшись на покойника, я поднялась и оглядела комнату. Большая гостиная имела три окна, в углу высилась печь выложенная красивым изразцом, точно такие же двойные двери, как из сеней, вели в смежную с гостиной столовую, посреди комнаты стоял огромный, дубовый, обеденный стол, на красивых, резных ножках, странно, он должен быть в столовой.

– Тетя, а почему этот стол стоит в гостиной? – я оглянулась на тетушку, соляным столбом, стоявшую в дверях, она оторвала взгляд от мертвеца и посмотрела на меня.

– Что? А, стол… Он был слишком тяжел, когда вывозили всю мебель, дальше гостиной затащить не смогли и Миша решил, пусть тут остается.

Ответ меня удивил

– Зачем вывозили мебель?

– По завещанию. – Лаконично ответила тетя.

Так, надо запастись терпением, Анна Ивановна была явно не в себе.

– По чьему завещанию?

– По завещанию, тети, Дарии Любомировны, она завещала все свое имущество детскому сиротскому приюту, когда умерла, всю мебель и вывезли в приют. А стол вынести не смогли он тут и остался.

Что ж теперь более-менее понятно. Подойдя к единственному не заколоченному окну, увидела на подоконнике огарок свечи, он не был покрыт густой пылью, значит, жгли свечу недавно, вчера значит. Я еще раз оглянулась, что-то тут все же было не так? Взгляд упал на покойника, странно, он что так и пришел сюда в лютую метель в одном сюртуке? Должна быть шуба, шапка, может шарф, но никакой верхней одежды не было. Я обошла весь дом, все комнаты были одинаково пыльные и одинаково пустые, значит, что-то у него все-таки забрали. Вернувшись в сени из кабинета, увидела тетину спину в проеме дверей гостиной, она так и стояла, не двигаясь на одном месте, я тронула ее руку, отчего тетушка дернулась и резко обернулась ко мне.

– Ну что насмотрелась? Идем уже. – Проявив невиданное проворство, она вынеслась во двор.

Я вышла следом. Иван стоял у ступеней, переминаясь с ноги на ногу, ждал распоряжений.

Да, пора уже начинать действовать.

– Давай, Ваня, запрягай, езжай в город, в полицию. Пока будешь запрягать, я напишу записку для местного сыщика, а то ты как примешься своими словами докладывать, они еще тебя в каталажку запрут.

Над содержанием записки я думала долго, испортила восемь листов и, в конце концов, остановилась на лаконичном варианте: «В большом флигеле поместья Вишневецких обнаружен труп неизвестного человека». Подписалась так же лаконично – «г-жа Вишневецкая А. П.» и лихо адресовала записку начальнику полиции, а что бы он, не принял это за глупую шутку, написала записку на дорогой бумаге с личным вензелем и припечатала родовой печатью. Иван уже полчаса нетерпеливо топтавшийся под дверью библиотеки, взял записку и подался в город. Нам оставалось только ждать. Но посидеть спокойно в гостиной и собраться с мыслями мне не дала тетушка

– Ты что так и собираешься встречать власти в чайном платье? – сурово спросила она.

Я застонала.

– Ты, правда, считаешь, что мне стоит надеть корсет и парадное платье?

– Настя, посмотри на себя, они хоть и не большие шишки, но все же мужчины и официальные лица, а тебя от горничной не отличить, иди, переодевайся.

– Только не говори Анна Ивановна, что ты меня за полицмейстера замуж отдать собираешься.

– Кстати не старый еще мужик и холостой, иди я сказала, одень, что-нибудь приличное.

– А сама не собираешься переодеться?

– Я уже стара, да и эта шутовская мода на рукава «бараньи ножки» да плечи генерала в эполетах, в таком наряде мои руки, действительно, окорока напоминают. – Тетка фыркнула и вытащила из буфета бутылку коньяка. – Плеснуть тебе для храбрости?

– Нет, мне еще не хватало принимать официальных лиц с перегаром. – Я вздохнула и направилась к двери, уже на выходе повернулась к тетушке, – слушай Анна Ивановна, ты бы тоже переоделась, ну во что-то более приличное. – И пошла к себе.

Переодевание заняло много времени, я все не могла определиться, какой костюм более подходит к столь неординарному случаю. К тому времени у меня в спальне собрались девочки, тетя и даже Андрюша, пришел составить нам компанию, пока за ширмой Даринка упаковывала меня в корсет, я слушала оживленный спор девочек и тети, сопровождаемый шуршанием оберток конфет, их уплетал одну за другой сын.

– Пусть мама наденет бежевое кружевное платье с воланами. – Советовала Лиза.

– Лизок ты слишком романтична, это вечернее платье. – Рассудительно заметила Ирочка, – лучше светло-коричневый костюм с белой блузой и ту большую янтарную брошь, которую папенька подарил.