– Поверь.

– Нет.

– Леночка, тебе что-нибудь принести?

– Принеси мне голубой кирпичик, зелёный песочек и розовую крышу.

– Зачем?

– Планирую дурку для тебя построить.

– Я тоже тебя люблю, радость моя.

– Влад, позвони Димке и скажи, что я завтра не приду на тренировку.

– Я завтра на слэклайнинг зайду и скажу, что тебя не будет. Пусть тренировки отложат.

– Влад, как ты ко мне на самом деле относишься? Не надо мне врать. Скажи правду.

– Алён, я, правда, тебя люблю.

В палату зашёл доктор. Лицо у него было сочувствующим. Что же такое ужасное он хочет мне сообщить? Мне уже начинать бояться?

– Елена, нам нужно провести кое-какую проверку.

– Давайте.

– В глазах двоится?

– Немного.

– Есть судороги?

– Была минут двадцать назад.

– Имеется затруднение мышления?

– Да. Тяжело думать.

– Есть головные боли?

– Да. Голова очень сильно болит.

– Тошнота, рвота есть?

– Тошнота.

– Елена Ивановна, вам срочно нужно пройти обследование в онкологическом отделении.

Я испугалась. Что со мной? Я не понимаю. Надеюсь, что я не умру… хотя, и жить уже совсем не хочется. Я уже устала от этих постоянных сюрпризов.

– Что со мной, доктор?

– Я подозреваю опухоль головного мозга. Если у вас есть знакомый онколог, то вам очень повезло. Пройдите обследование.

– Алёночка, не переживай. Мой дядя тебя обследует и операцию сделает.

– Влад, я же не умру?

– Нет. Нет, солнышко. Я дяде сейчас позвоню.

Он набрал номер и приложил телефон к уху. Гудок за гудком… через минуту Громов взял телефон.

– Алло. Дядя, ты не занят?

– Нет. Я домой еду, а что?

– Ты можешь приехать в больницу?

– Конечно. Что случилось, Влад?

– На месте всё объясню. Только ты Ангелине Викторовне ничего не говори, хорошо?

– Хорошо.

Влад отбился и подошёл ко мне. Его лицо выглядело так, будто он заботится о любимом человеке, но я-то знаю, что это совсем не так и быть так не может.

– Алён, сколько бы денег тебе не понадобилось, я тебя вылечу.

И тут я подумала, что не нужно меня лечить. Я потеряла смысл жизни. Смысла нет. Меня тоже нет. И я решила сказать ему это в глаза.

– Не стоит. Я не хочу жить больше.

– Ещё раз скажешь это – по губам получишь.

– Влад, в последнее время я переживаю слишком много мучений. Я не хочу это терпеть. Мне на-до-е-ло. Я умру, и всем станет хорошо.

– Что же ты такое переживаешь, что не хочешь жить?

– Мой отец – убийца, которого не посадили. Ты – это проблема мирового масштаба. Я попала в аварию. У меня обнаружили онкологическое заболевание. Что может быть хуже?

– Во-первых, опухоль не обнаружили, а всего лишь подозревают. Во-вторых, справедливость восторжествует, и твоего отца посадят. В-третьих, благодаря этой аварии, оттянулся срок начала риска твоей жизни на слэклайнинге. В-четвёртых, проблема мирового масштаба тебя любит. А в-пятых, я обещаю, что обеспечу тебе хорошую жизнь.

Честно скажу – удивил. Мне такого ещё никто и никогда не говорил. Я просто в шоке от этих слов. Они меня поразили.

– Не нужно мне ничего. И я никому не нужна. Я уже давно никому не нужна.

– Алён, ты давно нужна мне. Что за чушь ты тут несёшь?

– Это не чушь. Это то, что я думаю.

– Дурочка моя. Если бы мне предложили выбрать между тобой и карьерой, как ты думаешь, что бы я выбрал?

– Карьеру.

– Нет.

– Компромисс.

– Нет, зай. Выбрал бы я тебя.

– Влад, не делай мне мозги. Я тебе нужна, чтобы отвязаться от Наташки.

– Чёрт с ней, с Наташкой! Я бы не предлагал первой встречной стать моей девушкой, потому что нужна мне только ты.

– Я тоже многое могу сказать.

В палату вошёл Семён Николаевич. Его лицо выглядело… оно никак не выглядело – его просто не было.

– Что у вас тут случилось?

– Дядя, у Алёны подозревают опухоль головного мозга. Ты можешь её обследовать?

– Сейчас не могу. Завтра отвезём её в нашу больницу, там я её обследую.

– Спасибо. А ещё скажи, что Алёна нам всем очень нужна.

Он был удивлён. Семён Николаевич всегда знал меня как позитивную и жизнерадостную девочку. А моё желание умереть никак не вязалось с тем, что он обо мне знал