— Ну что ты, это же не в четырнадцать лет.

— А ты представь, что ты бы это сказала тогда, просто так в шутку. Вот и раскрепостилась бы вся и внимание к своей персоне привлекла бы того, кто мил и сердцу дорог.

— Хорошо, мой милый, приеду домой отыщу пионерский галстук и порепетирую перед зеркалом, потом эту сцену в Ералаш предложу. Сейчас как раз разные пошлости в моде.

— Проблема только в том, что ты выглядишь постарше, чем та девчонка, которой ты тогда была. Тогда бы это воспринималось на ура.

— Ты разве не заметил, что все детские книжки написаны вполне взрослыми дядьками и тётьками? Или в детстве книжек не читал?

— Не, не читал, некогда было. Сначала по стройкам лазил, потом на велосипеде гонял, в футбол играл, подрос в кино стал ходить. Постарше стал — вечеринки, посиделки, выпивончики, философские беседы, обсуждения цветных журналов о том, как там у них хорошо и как у нас плохо. Но и самое главное — самих книг-то не было, их стали печатать только с наступлением Перестройки.

В школе перед летними каникулами всегда давали список на двадцать страниц, какие книги надо прочитать к следующему учебному году. Они и впрямь наверно думали, что это кто-то будет читать.

И представляешь в этих списках, ни в одном, не было самой светлой детской книжки — «Арчбеки». Она мне попалась совершенно случайно в библиотеке моей тетки, и я её буквально проглотил за несколько дней.

Я учился тогда в четвёртом классе. И больше мне ни чего, ни разу не попадалось такого уровня как эта книжка, изданная в 1929 году. Так что можно сказать, что в детстве я прочитал только одну хорошую книжку, просто больше не было у Прасковьи в её библиотеке. Много книг у неё заиграли, брали почитать и не возвращали. Хорошо, что хоть «Арчбеки» остались.

Ну что приуныла?

— Тебя слушаю, интересно рассказываешь, домой приеду — обязательно найду эту книгу и прочитаю, если понравится, своему ребёнку вовремя подкину, когда подрастёт.

Что ещё интересного посоветуешь?

— Летом 88-го, после диплома, посмотрели такое кино потрясающее, фантастика: «Звёздные войны» называется. Ну, такого я ещё ни когда не видел. Ты представляешь, война уже в галактике идёт, ну словами не перескажешь — это, прежде всего, видеть надо, чтобы понять масштаб происходящего.

— Ну, тебя опять вдаль, куда-то понесло. Ничего, увижу на афише, схожу обязательно посмотрю, чтоб впечатлений понабраться.

— Понимаешь, этот фильм больше чем просто кино, в нём наше прошлое и наше будущее одновременно. Вот чем фантастика интересна — она сразу две стороны жизни показывает: то, что было и то, что будет.

— Т-а-а-а-к… Всё, всё, всё! Войны, мне ещё в галактике не хватало! Один ребёнок маленький, второй скоро будет, мне мирная жизнь нужна: небо голубое, крыша над головой со всеми удобствами, машина в гараже, полный холодильник и светлое будущее для себя и своих детей…

Интересная вещь происходит: люди всю жизнь ищут любовь, о ней мечтают, с регулярной периодичностью меняют жён и любовниц, а любви всё нет и нет. Так и покидают этот мир не узнав, что же это такое, не познав ни чего кроме порева, ширева, курева; кроме успокоительного факинга и непрерывного джогинга за очередной желанной и пока ещё не попробованной.

Счастливые они, так и покидают этот мир не найдя своей половинки, так ни когда и не узнают терзаний, страданий, ожиданий. В общем, так ни когда и не потратят часть своей жизни на пустое и никчемушное, не приносящее прибыли и золотых монет, но такое прекрасное, великое, светлое. Это чувство совсем другое, отличное от этого мира; хотя и глупое оно и бесполезное, но всё же такое прекрасное.

Всё бегу от себя и никак не могу убежать, видимо обломился мне кусочек счастья, такой маленький-маленький и застрял в сердце моём. Я его и так и сяк и эдак, а он ни в какую, сидит наглухо и светит ярко-ярко, на всю Вселенную, а половинка моя свет этот не видит, некогда ей по сторонам смотреть, да о любви думать. Ей больше нравится деньги считать, прибыль подсчитывать; оно, конечно же, правильно, потому как семья появляется сразу после того, как появляются деньги на семью.

Сбылось! Обломилось! Свершилось! Мы почти пришли ко мне в гостиничный номер. Плоть моя горит и светится. Скорей бы!!! Она напротив Спокойна, Мила, Холодна и Расчётлива. Улыбается кокетливо, строит глазки, но с её стороны это больше одолжение занудному мальчишке, пока тот не прижал её где-нибудь в подъезде. Так уж лучше всё сделать неспеша, с чувством, в тепле и уюте. Ну да, конечно, комфорт-то он завсегда милей и ближе любой девушке, чем испытание на выносливость в экстремальных ситуациях, типа застрявших лифтов, мрачных лестничных клеток, чердаков и подвалов. В советское время не было возможности снять гостиничный номер на несколько часов, поэтому многим приходилось пользоваться тем, что подвернётся, тем, что ещё не занято уже кем-то.