Мне нужно было переместиться в осень 1985 года, что бы исключить ошибочно принятое летом неверное решение. Или, в идеале, в Май- месяц того же года, где получил отказ со стороны своих родителей пригласить в гости Наташку с её подругой на Фестиваль (на время проведения которого наш полк прилетал в Москву). Моя комната всё равно пустовала, поскольку я находился на службе в армии и вопрос с размещением решался самым элементарным образом. Но как раз в это время наша семья строила дачу своими силами, т. е. своими руками и отпуск летом был огромным счастьем и всегда полностью посвящался строительной эпопее. Поэтому посвятить две недели приехавшим гостям, среди лета, тогда было просто непозволительным делом. Кто мог знать, что именно с этого момента начнётся другой сценарий жизни и судьбы, то ли лучше, то ли хуже, теперь уже ни кто и не скажет однозначно. Мы должны были встретиться, чтобы увидеть друг друга, но встретились только через четыре года; мы должны были понять, кто мы друг для друга, но поняли это только через четыре года, когда Наташке уже было не до романтических отношений и любовных приключений. Всего одна маленькая оплошность: вместо того чтобы сыграть на опережение, сыграли на торможение и тут же появился тот, кого не должно было быть и в помине. В результате получилось то, что получилось.

И вот, во сне как просто всё, чтобы исправить что-то в прошлом: остаётся только щёлкнуть тумблерами на хорошо знакомых приборных панелях. И всё…

Наверно я торжествовал в тот миг. Вот оно, сбылось! Сколько потрачено сил, времени, средств и вот проблема решена! Не тут-то было…

Торжествующий вдох и на выдохе завершающий все исследования щелчок тумблера. Вдруг на серой бетонной стене медленно образуется яйцеобразный проём шириной чуть больше метра и в высоту выше человеческого роста. Увидев это, я обошёл длинный стол с аппаратурой с левой стороны и подошёл к образовавшемуся проёму. Вместо цемента была какая-то светлая пелена, а за ней…

Вот уж действительно в народе говорят: «Пути Господни не споведимы». Что и где мной было сделано не так в расчётах — меня уже абсолютно не волновало. С той стороны, вдали, я увидел немецкий бункер времён второй мировой войны. Офицеры работали за столами, солдат почти не было, кроме тех четырёх с автоматами во главе с унтером (наверно по-нашему прапорщиком). Вся трагедия ситуации заключалась в том, что я остановился с левой стороны проёма, а не с правой, там, где выход из помещения, опять забылся в эйфории содеянного.

Я опёрся левой рукой о стену и стал внимательно рассматривать все, что там внутри и всех кто там внутри.

На них были одеты серые военные формы, значит это Вермахт, золотых погон среди присутствующих не заметил. Размер помещения вражеского бункера я не смог разглядеть из-за относительной узости пространственной пробоины. А шагнуть за пелену, покрытую мелкой рябью (как при наблюдении объекта через потоки поднимающегося тёплого воздуха), я не решился.

Меня увидели не все сразу, как-то медленно один за другим отрывались от работы, поднимали головы и поворачивались в мою сторону. Мы какое-то время смотрели друг на друга. Я с любопытством, словно наблюдал забавных зверюшек в вольере. Их взгляды выражали больше удивление, страх, изумление.

Тут я набрался духу, как мальчишка перед отчаянным выпендрёжем, покрепче уцепился пальцами левой руки в бетонную стену, коленом и боковой стороной ступни так же осуществил упор о стену. Просунул сквозь пелену часть головы и правую руку. Громко крикнул им на русском языке: «Привет братва!!!» и помахал рукой. Все молчали в оцепенении…

Вдруг у унтера глаза налились кровью, он медленно поднимает руку с выставленным вперёд указательным пальцем, показывая на меня и не громко, как бы обдумывая, произносит: «Даз ист юден!» Я как-то сразу понял, что бесполезно объяснять им, что это не совсем так, что я Москвич и эту национальность мне присвоили в Армии и с тех пор я с гордостью её ношу. Потом унтер крикнул: «Фоер!» и резко опустил руку вниз. Четверо солдат шустро перехватили свои автоматы (они висели у них на плече, а не на шее как в кино), передёрнули затворы…

Эх!…блин! а ведь сколько бабла можно было намыть через эту «дырочку» в пространстве-времени, ход истории можно было подкорректировать, всех неверных наставить на путь истинный… А всего-навсего один глупый унтер.

За короткий миг, когда они снимали автоматы и изготавливались к стрельбе, я шмыгнул за стену со своей стороны. И тут началась пальба. Я видел, как моё оборудование искрило, в местах пробоин, и оттуда шел светлый дымок. Я же на четвереньках, как самая последняя падла, пробежал с другой стороны длинного стола с приборами, они были как заградительная стена между мной и тем проемом, через который теперь летели пули.

Щёлкать тумблерами, чтобы выключить приборы мне уже было некогда, а может быть, не возможно было это сделать — после закачки энергии «пробоина» могла существовать какое-то время сама по себе, совершенно автономно, не потребляя более энергии от источника, который её создал. В голове была только одна мысль — успеть бы шмыгнуть на лестницу!

Как только сделал первые скачки по лестнице, спиной почувствовал, как пули липнут к бетонной стене. Про себя подумал: Господи, какое счастье, что во время второй мировой войны пули делали только из свинца! Добежав до первого этажа, приоткрыл железную дверь, проскользнул в образовавшуюся щель. С обратной стороны, что было сил, левой рукой надавил на край двери, а правой схватился за рычаг засова. Стукнуло железо об железо, дверь моментально замерла в закрытом положении, я опустил рычаг засова вниз. Всё, время выиграно! Вышибить эту дверь можно только из пушки или придётся наложить несколько мешков взрывчатки.

Выбежав в холл с круглыми как два медных рубля глазами, застал свою подругу сидящей в кресле за журнальным столиком, разбирающую свежую корреспонденцию. Её взгляд безмолвно спрашивал: «С какой штуки ты только что сорвался?»

Объяснять, что происходит, не было времени. Я, на что хватило мощи голосовых связок, закричал: Съё-бы-вай!!! Сам же побежал на второй этаж в рабочий кабинет. Первым делом подбежал к окну. Одним движением распахнул обе створки. В верхней правой части над окном висела горизонтальная ручка с тросиком, дёрнул её вниз. Сразу перед окном появилась пластиковая раздвижная труба, состоящая из большого количества конусов входящих один в другой. Напоминала эта конструкция детскую горку, поскольку имелся плавный наклон.