Он судорожно тянул штурвал на себя, в панике стал её бить, что было сил, пытался отбросить в сторону. А она сидела у него на коленях и из последних сил прижимала штурвал спиной.

Две стройные женские ножки, обутые в туфли на высоком каблуке, встали в распор между стенкой кабины и пассажирским креслом. По её лицу ручьём текла кровь, один глаз был выбит, она продолжала крепко держаться за его шею бульдожьей хваткой. Последний раз она улыбнулась, взглянула на него оставшимся глазом и также ровным ироничным тоном голоса произнесла:

— Пойдём со мной, любимый…

От своей безысходности и от того, что всё получилось далеко не так, как было задумано, он, что было сил, заорал во всю мощь своих голосовых связок, видя увеличивающееся количество нулей на высотомере, который недавно сам калибровал.

— Су-ка-а-а-а!!!

…До земли оставалось пара секунд полёта. Она прижалась своей щекой к его, и на ушко, с доброй улыбкой, сказала самую последнюю фразу в их жизни:

— Умнеть начинаешь, любимый…

… Среди покрытых ночным мраком гор вспыхнула маленькая искорка… Она озарила своим светом ближайшую округу, и на несколько минут осветила горный пейзаж, затем медленно потухла во тьме ночной…

По пустынной гористой местности пронеслось раскатистое эхо взрыва.

…Возле костра сидели совсем юные мальчик с девочкой, ей почти пятнадцать, а ему уже шестнадцать. Они тревожно переглянулись, он обнял её, крепко прижал к себе:

— Не бойся, милая, мы будем всегда вместе и умрём в один день.

— Ты не врёшь, любимый???

— Нет, дорогая, я тебе никогда не вру!

— Тогда придумай что-нибудь, то ведь залетела я…

У нас, у подпольных миллионеров, признаюсь вам честно, жизнь очень тяжёлая. Приходится себе во всём отказывать, ну для маскировки понятно. Кругом ведь хищный люд ватагами бродит, челюстями лязгает, когтями цокает, кого бы сожрать присматривает.

Ведь даже когда мы собираемся на светский вечер берём всего по одной бутылке пива и то с собой. Нельзя, знаете ли, лишнего выпить, ни для кого не секрет, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

А ведь как иногда хочется похвалиться перед товарищами своими высокими и стабильными доходами, но нельзя… Вдруг чего лишнего сболтнёшь. Ну, например, начнёшь доказывать чего ты там владелец в этих самых оффшорах. Ещё стакан — другой: начнёшь называть номера банковских счетов. Ну а если литруху махнёшь, не равён час, пароли начнёшь выдавать. А друзья по нашему цеху только того и ждут, специально приглашают на рауты разные, в общество высшее.

Да… Типа пообщаться, мол соскучились… А сами молчат, словом не обмолвятся, только и ждут когда ты чего-нибудь сболтнёшь. Ухи востро держат, лишней рюмки не выпьют. Мы, мол, трезвенники, а у самих по диктофону в каждом кармане.

Я ведь человек честный — вы всё из анкеты знаете. И принципиальный — один не пью, поговорить не с кем! А иногда поговорить так хочется, ну о всякой- всячине возвышенной, а не о том кто кого заказал дешевле. Или чего стоит слушать базар о том с кого, чего взять можно и как лучше это сделать. Не, не то всё это.

Вот недавно собирались мы на раут, народу много, кто кому первым цианиду сыпанет, не угадаешь, поэтому каждый со своей бутылкой приходит и так целый вечер её под сердцем и носит. Кабы там по близости, какой факир-чудотворец не оказался, тогда всё кранты.

Да, но это кранты тому, кто зазевался или на стать какую в декольте загляделся. А вот для всех остальных через три дня новое развлечение: тусовка с массовкой на свежем воздухе. С речами хвалебными, типа: спи спокойно товарищ, деньги твои зря не пропадут, в надёжных руках останутся, заводы и фабрики дальше работать будут… Так мы и живём, подпольные миллионеры, скука да и только.

Или вот, например, недавно, на конференции по вопросам макроэкономики, ну это куда трезвому вообще лучше не приходить иначе и впрямь в светлое будущее верить начнешь. Поначалу заздравицы разные, доклады с расчётами-подсчётами, а потом к неофициальной части перешли. Ну, это когда по комитетам и комиссиям народ разбредается.

Тут я говорю, что надоела вся эта байда, хочу чего-нибудь большого и чистого. А Кирюха, корефан мой, понятно тоже миллионер, видимо не так меня понял: достаёт из-под стола «дегтярёва» и мне протягивает. Возьми, говорит, он чист как девственница, ни кого в этом веке ещё не замочил. Тебе по-братски отдаю — пользуйся. Так вот…