— Но ее тоже можно понять. После твоего отъезда она по-всякому пыталась приспособиться к нам: помогала нашей матери, воспитывала твоего сына. Хаймон, очевидно, не мог ее забыть и всячески противился, когда родители подыскивали для него очередную невесту. Он ухаживал за Аспазией со свойственной для него робкой настойчивостью, и теперь она беременна от него. Разве ты этого не заметил?

Меня будто по голове ударили. Я не почувствовал никакой ревности — только гнев на это капризное и упрямое существо.

— Я дам ей развод и заберу к себе сына. Пусть теперь Хаймон о ней заботится.

Гектор вздохнул.

— Хаймон в общем-то ей подходит. Он слушает каждое ее слово, почти не возражает и в этом союзе играет женскую роль. Его родители не особенно рады: ведь эту связь можно расценить как нарушение супружеской верности. И соседи будут их осуждать…

Он замолчал, потому что вернулась Аспазия и привела Герофила. Лицо его раскраснелось от игры, серые глаза блестели, одежда была испачкана, на коленке ссадина.

— Это твой отец, подойди, обними его!

Она сказала это так ворчливо, что Герофил отшатнулся и вопросительно взглянул на мать. Что она могла ему обо мне рассказать?

Я подошел и поднял моего мальчика. Он оказался довольно тяжелым для своих пяти лет, и это вышло у меня немного неловко. Наскоро поцеловав его в пылающие щеки, я снова опустил его на землю.

— Знаешь, ты очень похож на моего отца.

— Откуда же ему знать? Он ведь не видел своего деда.

Не обратив внимание на эту колкость, я повернулся к Гектору.

— Возьми Герофила и оставь нас, пожалуйста, на некоторое время одних!

Прежде чем она смогла что-то произнести, я сказал:

— Я сейчас же даю тебе развод, и если ты считаешь, что это несправедливо, можешь идти в суд и покаяться в измене. Твоя беременность легко позволит это доказать, ведь ребенок был зачат в мое отсутствие. После этого ты можешь выйти замуж за Хаймона, но Герофила я заберу к себе. Я не хочу, чтобы он рос с вашими драчунами.

— Ах, он все такой же высокомерный — господин личный врач. А как ты себе это представляешь? Будешь ли ты жить при дворе или снова займешься своей практикой — вряд ли ты сможешь при этом воспитывать мальчика. Пятилетнему ребенку нужен постоянный присмотр и уход. Как это у тебя получится?

Этого я тоже не знал, но сказал упрямо:

— Как-нибудь устроится. Пока он может остаться с тобой, но после того, как ему исполнится шесть, я найду ему учителя или устрою его в школу при дворе. Там он будет учиться и расти вместе со сверстниками.

— Хорошо, это, может быть, выход, — неожиданно согласилась она. — Но ты не должен давать мне развод.

— Что? Как? Я тебя не понимаю… Ты предпочитаешь, чтобы тебя обвинили в прелюбодеянии?

Она позволила себе улыбнуться.

— Нет, но я могла бы к тебе вернуться. Мы попробуем еще раз, и если ты будешь жить при дворе, я снова нашла бы там моих прежних знакомых…

Теперь наконец мне стало ясно, к чему она стремилась.

— А-а, ты, наверное, снова хотела бы выступить в роли жены личного врача. А это? — показал я на ее живот. — Я, очевидно, должен признать, что являюсь lbго отцом? Нет, моя дорогая, ничего не выйдет — и не только из-за твоего ребенка. Ты никогда не изменишься и станешь, как и раньше, отравлять мне жизнь. Я уже не столь юный, чтобы отважиться на этот заведомо бессмысленный опыт.

Конечно, при этом я подумал также и об Ирас, которую вовсе не хотел потерять.

Аспазия вскочила, глаза ее гневно сверкали, лицо покраснело.

— Делай что хочешь! В таком случае сына ты не получишь!

Потом она выбежала, столкнувшись в дверях со своей матерью. Деметра взглянула на дочь и вздохнула.

— Ах, Олимп, боюсь, не родился еще мужчина, который годился бы для Аспазии.

— Думаю, Хаймон как раз подходящий.

— Пока — да, но вскоре его рабская покорность ей надоест. Тогда ему вряд ли удастся хоть чем-то угодить ей.

Я поднялся.

— Во всяком случае, я даю ей развод, а о своем сыне позабочусь сам, после того как ему исполнится шесть лет.

Лицо Деметры стало печальным.

— Ты собираешься… ты хочешь забрать у меня внука? Прошу тебя, не делай этого. Если Аспазия выйдет замуж за Хаймона и у них появятся свои дети, я по-прежнему смогу воспитывать мальчика — если ты не захочешь, чтобы Хаймон стал его приемным отцом.

— Именно об этом и речь! Я не позволю взять у меня сына, хотя бы потому уже, что его мать не умеет обращаться с мужчинами. Но об этом мы еще поговорим.