Как-то во время такого общего трепа Зарема заметила, что раньше, когда она работала в «Гаване», там «было ужасно, а тут, в „Монте-Карло“, жить можно». Желая поучаствовать в общем разговоре, Алена встряла, сказала:

— Ха! Думаете, эта дыра и есть Монте-Карло? Монте-Карло это знаете что?

– Ну расскажи! – насмешливо глянула на нее Зарема.

– Это… это такое место… – не замечая подначки, мечтательно произнесла Алена, – там улицы выложены белым мрамором! Там живут настоящие принцы и принцессы!..

Но никто не поддержал эту тему.

— Курникова опять на обложке, надо же! – завистливо произнесла Полина, разглядывая журнал.

– А Анисимова уже три раза в «Элит»! – заметила ей Вика.

– Да, – мечтательно произнесла Зарема, – хотела бы я в Париже побывать!..

– И в «Элит» на обложке, – иронично поддела ее Шура.

– А я буду! – вдруг вырвалось у Алены, уязвленной тем, что все проигнорировали ее сведения о Монте-Карло.

– Где ты будешь? – спросила Шура.

– А везде! – ответила Алена. – И в Париже, и в Монте-Карло, и даже в «Элит»!

– Будешь, будешь, деревня! Особенно в «Элит»! – презрительно усмехнулась Зарема.

— Ага, я деревня! – вспыхнула Алена. – Только я в деревне такому выучилась, чего никто из вас, городских, не может!

– Это чему же?

– А я могу, как статуя, застыть и хоть час не двигаться!

– Да ладно врать!

– А на что поспорим?

– А на что хочешь!

– Отвечаешь за слова?

– Отвечаю! – завелась и Зарема.

– И на сто баксов отвечаешь?

– Но и ты отвечаешь! – сказала Зарема. – Если двадцать минут не простоишь статуей, отдаешь сто баксов!

Алена вышла на сцену, показала на часы с кукушкой. Было без двадцати два.

– Только тихо! – приказала Алена всем, и так притихшим от любопытства. – Полина, хлопни в ладошки, это будет начало.

И изготовилась – стала в позу дискоболки.

Полина хлопнула ладонями, и Алена замерла.

Танцорки подошли к ней – сначала с недоверчиво-скептическими улыбочками, а потом с изумлением.

Алена стояла совершенно неподвижно, не моргая, не шевеля ни бровью, ни ресницами.

Кто-то дотронулся до нее, хотел пощекотать…

Кто-то помахал руками перед ее глазами…

Глядя прямо перед собой, Алена не шевелилась, не моргала и не дышала.

Зарема смотрела на часы с кукушкой.

Стрелка шла…

Девушки стали трогать Алену, звать ее, кричать ей в уши:

– Эй, деревня, проснись!

– Классно стоишь!

– Эй, у тебя что, паралич?

Алена стояла не шевелясь, не моргая и даже не слыша их…

Менеджер Костя, войдя в зал, остановился в двери.

Зарема с беспокойством смотрела, как стрелка приближается к двум часам.

Ровно в два выскочила кукушка и крикнула свое «Ку-ку!».

Полина зааплодировала Алене, за ней стали аплодировать и остальные.

Алена от этих хлопков пришла в себя, вышла из транса, заулыбалась.

Девушки захлопали ей еще громче.

Алена подошла к двухметроворостой Зареме и протянула руку:

– Гони бабки!

– Да пошла ты! – презрительно ответила Зарема, вставая над Аленой во весь свой рост, как Голиаф над Давидом.

На что Алена с криком «Ах так?» подпрыгнула и вцепилась Зареме в волосы.

Но тут подскочил Костя:

– Девки, девки! Отставить! – и, оттащив Алену в сторону, спросил у нее: — А ты в любой позе можешь так стоять?

– Ну! – подтвердила Алена.

— Не «ну», а можешь или нет?

— Ну, могу!

– И долго?

– А хоть час!

– Не врешь? – усомнился Костя. – А как ты это делаешь?

– Меня учили, есть система.

– А сотку баксов за вечер хочешь делать?

— Смотря чем.

— Стань на четвереньки!

Алена уставилась на него подозрительно.

– Стань, стань! – сказал Костя. – Не надломишься!

Алена нехотя стала на четвереньки.

– Так, неплохо… – сказал он. – Только чтоб спина ровной была, горизонтальной!

Алена выпрямила спину.

Сняв с журнального столика стекло, Костя положил его на спину Алене и, любуясь своей выдумкой, отошел, как художник перед полотном.