— Кроме вас, — ответил ему Лэнсинг, — никто не торопится.

— Человеку трудно изменить свои привычки. Мне всю жизнь приходилось торопиться. Дома нужно было пошевеливаться, чтобы кто-нибудь не воспользовался твоей неповоротливостью.

— Но ведь вам это нравилось.

— Могу сказать одно: по части опережения я всегда выигрывал.

Под предводительством генерала путешественники продвигались по еле заметной тропе, которая раньше была улицей. Большинство каменных плит мостовой были выворочены, и части рухнувших зданий загромождали проход; приходилось маневрировать. В обнажившейся из-под камней почве густо росли кусты и лианы. В трещинах стен укоренились сорняки.

Дома по обеим сторонам улицы были невысоки — по большей части в четыре-пять этажей. Двери и оконные рамы отсутствовали. Камень, из которого были построены здания, красно-коричневого оттенка.

— Это ржавчина, — сказал генерал. — Даже камень подвержен распаду. Здесь нет разрушений — по крайней мере разрушений, вызванных военными действиями. Нет следов ни пожара, ни разграбления. Это результат времени и непогоды. Правда, все разворовано. Когда-то, наверное, здесь было очень много жителей, теперь этот проклятый город пуст.

— Вы говорили, что нашли нечто. Кажется, вы назвали его графическим преобразователем. Что это такое?

— Не знаю, действительно ли наша находка — графический преобразователь. У себя дома я пользовался похожими. В них нужно ввести данные…

— Данные военного характера?

— Ну, в основном военного. Это вроде игры. Преобразователь обрабатывает информацию и сообщает, что произойдет при данных условиях, — показывает в виде картинок. Так легче понять. Тот, что мы нашли здесь, почти не действует. Что-то показывает только часть экрана. Похоже на окно в другой мир, и в нем иногда различимы какие-то живые существа.

— Может быть, те, что жили здесь.

— Не думаю. Город предназначен для людей или кого-то, похожего на них. Конструкция окон, дверей, лестниц удобна для человека.

Город производил угнетающее впечатление. Кто-то или что-то все еще пряталось в нем, что-то потаенное, выжидающее и наблюдающее. Лэнсинг поймал себя на том, что пристально всматривается в дома, как бы ожидая поймать взглядом это постоянно ускользающее нечто.

— Значит, и вы чувствуете, — сказал генерал, — чувствуете, что, как ни пусто вокруг, кто-то притаился рядом.

— Просто естественная осторожность, — ответил Лэнсинг. — Я боюсь теней.

— Может быть, вас утешит, что и я ощущаю то же. Как положено старому вояке, я всегда высматриваю засаду. Я никогда не иду вслепую. Город вроде бы пуст, но я все равно жду засады. Будь у нас оружие, я чувствовал бы себя более уверенно. Что за экспедиция без всяких средств защиты? Я по-прежнему считаю, что подлец трактирщик нагло соврал, сказав, что у него ничего нет, подобного оружию.

— Может быть, нам оно и не понадобится, — ответил Лэнсинг. — До сих пор мы обходились без него.

— Это ничего не значит, — упорствовал генерал. — Можно тащить его сотни, а то и тысячи миль, чтобы применить один-единственный раз.

Они вышли на площадь.

— Вон в том здании мы расположились, — показал генерал.

Это было самое большое строение из окружающих площадь, и, несмотря на разрушения, оно казалось более сохранным, чем остальные. От просторной площади отходило несколько улиц. Дома того же красно-коричневого оттенка, что и те, мимо которых шли путешественники. Здание, на которое показал генерал, венчали полуразрушенные башни, широкая лестница вела к входу.

— Тут все покрыто пылью, — сказал генерал, — улицы, площадь, внутренние помещения — куда ни сунься. Разрушающийся камень обращается в пыль. Там, где мы разбили лагерь, видны следы тех, кто тут был до нас. Наверное, такие же бедолаги, как и мы. Одна такая группа, должно быть, немного нас опередила — следы совсем свежие. Следы здесь сохраняются недолго — ветром быстро сдувает пыль.

Оглянувшись, Лэнсинг обнаружил, что вся их команда держится сплоченной группой. Даже Юргенс продемонстрировал большую прыть, чем обычно. Мэри и Сандра шли слева и справа от робота, пастор замыкал шествие. Он походил на ворону с низко опущенной головой.

— Должен вас предостеречь, — обратился к Лэнсингу генерал, — за пастором нужно присматривать. Он, без сомнения, безумен. Мне еще не приходилось встречать человека, который бы не слушал никаких доводов рассудка.

Лэнсинг ничего не ответил; они одолели лестницу, ведущую к входу в здание.

Внутри было сумрачно и пахло дымом. Посреди вестибюля теплился маленький огонек почти погасшего костра. Рядом высилась груда дров и были сложены желтые рюкзаки. Отблеск огня играл на начищенном металлическом котелке.