К слову об обеде; я вспомнила дорогого Джона “Бонзо” Бонэма, великого, к несчастью покойного, Зепповского барабанщика. Бонзо, добрый великан, шизик-джентльмен, навеки завоевал мое сердце за три года до своей алкоголической смерти. Его убила реакция антиалкогольного средства, которое, по замыслу, должно было предотвратить его пьянство. Несомненно, один из самых жалких способов умереть.

Впервые я встретилась с ним во время джаз-фестиваля в Монтре в 1977 году, когда мы с Дэвидом жили в Швейцарии (простите мою запутанную хронологию). История с Бонзо произошла почти через два года после той точки моей истории о нас с Дэвидом, на которой я остановилась, и за два года до выкрутас в “Беверли Хилтоне”.

Должна признаться, что когда Бонзо пригласил меня поболтаться с ним в студии звукозаписи в Монтре, где он тогда работал, я несколько колебалась. Как и большинство людей с некоторыми познаниями о рок-н-ролле, я слыхала все эти истории, в духе “хищная акула встречается с групи” и “Джими вызывает Люцифера”, соответственно, у меня сложилось такое представление, что Зепы склоняются к неприятному или даже опасному участку рок-спектра: сексизму, садизму и сатанизму, казавшимися неотъемлемой частью Лед Зеповского стиля жизни. И потом, Дэвид их просто ненавидел.

У него были на то свои, достаточно основательные причины. Как и множество рок-критиков и других культурных арбитров начала 70-х, он считал Зепов отходом к примитивному поп-прошлому; его сложившееся в 60-е сознание было слишком оскорблено их грязно-сексуальным, основанным на блюзе, сценическим шоу. С другой стороны, как многие другие их критики, он находил их необычайно сатанински-притягательными.

Другие его проблемы нужно искать “ближе к дому”. Когда Марк Болан, его постоянный соперник, захотел выбраться из триппи-трубадурной рутины и переделаться в рок-секс-бога (что ему удалось сделать, благодаря Ти Рекс и “Bang A Gong”, раньше, чем Дэвиду удалась аналогичная трансформация, благодаря Зигги Стардасту), за электро-гитарными инструкциями тот отправился не к кому иному, как к Джимми Пейджу. Дэвидовское эго тут же ощетинилось, и с тех пор он считал Джимми угрозой.

Это что касается реального мира. Теперь перейдем к Дэвидовским творческим вымыслам, печальным как факт, но чрезвычайно цветистым. Во-первых, он считал, что Джимми продал душу Люциферу и собирается до него, Дэвида, добраться. Когда в Голливуде произошло одно довольно мерзопакостное сатанинское событие (о котором позже), он был убеджен, что скрывающийся за всем этим агент лукавого – никто иной, как Джимми, его старый соперник по Уордор-стрит.

Впрочем, не думаю, что суть в этом. Я думаю, что настоящие Дэвидовские проблемы с Лед Зеппелин крылись в том, что эта группа всегда продавала больше пластинок – на многие миллионы больше – чем Дэвид. Вся его супергорячая Зеппофобия была просто-напросто дымом и шрапнелью старой доброй войны групп. Тем не менее, это была настолько пиротехническая кампания, что, может быть, тут скрывался и какой-то настоящий огонь.

Так что были свои интригующие стороны в вопросе, стоит или не стоит встречаться с Бонзо. Это было нечто такое, чего Дэвид явно не одобрил бы, даже счел пугающим.

Это и решило дело. Я приняла приглашение.

Бонзо был восхитителен. Он много пил и принимал много наркотиков, но когда он работал, погружался в студии в свою музыку, он не слишком торчал на каких-то химикалиях, во всяком случае не в то время, когда я была с ним. А что касается сатанизма, то Антихрист и не подумал появляться.

Бонзо был забавен – озорной, остроумный негодник, похож в этом на Кита Муна, но не такой маньяк (никто на свете не был таким маньяком, как Мун), и должна признаться, он мне ужасно понравился. Впрочем, он мне скорее нравился, чем я его хотела, и мне доставляло такое удовольствие быть с ним в музыкальном и профессиональном плане, что я решила не портить это сексом. Кстати, он относился ко мне, как к любимой сестренке, к тому же у него уже имелось четыре дюжины других женщин – групиз, фэнов, кого угодно – жаждущих его внимания. В любом случае, я решила, что будет мудро вовремя остановиться в своем сексуальном соревновании с Дэвидом и не спать с кем-то из Зепов. Мне не хотелось гадать, что предпримет Дэвид, и как он будет себя чувствовать, если я сексуально объединюсь с “Силой Зла”.

Так что я просто поболталась там, послушала чудесную музыку и порадовалась на нашего дорогого Бонзо. Это была одна из тех теплых передышек в жизни, таких милых сердцу, словно нечаянные каникулы в местах, которые ты любишь и больше никогда не увидишь.

Перешагивая от великого к смешному, должна добавить еще один фрагмент к этой хвалебной песне Бонзо. Мне необходимо рассказать вам о свиных сосисках “уоллз”. Тут мы и вернулись к теме обеда, вернее, завтрака.

Началось все с того, что Галли, ужасно уэлльский и замечательный роуди Бонзо, отвел меня в студии в уголок.

“Энджи, – сказал он с настойчивостью, – у меня проблема, и ты должна мне помочь.”

“А в чем дело, Галли?”

“Ну, мы остановились в “Монтре Пэласе”, и... ну, ты понимаешь, Бонзо должен получить свой завтрак...”

Мне казалось, по тому, как он смотрел на меня, что сейчас все прояснится. Но ничего не прояснялось: я не имела ни малейшего понятия, о чем он говорит.

“Что ты имеешь в виду, Галли? Это же Швейцария! У них тут лучшая кормежка в мире, вы остановились в пятизвездочном отеле, и Бонзо может заказать все, что только его душеньке угодно.”