– Нет. С женщинами я не воюю...

– А она еще та сука... У них шашни с начальником «эсбэ»... Кто его знает, может, им Скворцов и не нужен. А ведь его не надо убивать. Достаточно просто плохо искать...

– А если Серафиму хорошо искали? Если она сейчас под ударом?..

– Ты знаешь, а так оно может быть... Там такая клоака, в этих больших городах. В деревне спокойней... Нет, я не могу оставаться здесь: Серафима-то не чужая... А Кристина... Так я к ней потом вернусь... Не могу же я с Серафимой быть, после того, что с ней... Вернусь я. Дело сделаю и вернусь... Когда выходим?

– Прямо сейчас.

– Может, завтра с утра?.. С Кристиной объясниться надо...

Знал Никита, как он собирался объясняться с ней. Пусть объясняется, раз уж так хочется. Пусть, но недолго...

– Час на объяснение, час на сборы...

Уходить нужно было в ночь. Темнота, как известно, – лучший друг беглых каторжников...

– Уговорил... Осталось уговорить Кристину...

Стас уговаривал ее так, что кровать не просто скрипела, а трещала по швам. Дабы не уподобляться людям с извращенными наклонностями, Никита вышел на улицу.

Настроение не самое лучшее, но боевое. И сам он в полном порядке – сытый, норовистый – сил хоть отбавляй. И внешний вид соответствующий – лицо гладко выбрито, камуфляж только что после стирки, выглажен, ботинки с берцем начищены. Если еще Кристина им вещмешок с пайком соберет, вообще будет здорово. А она соберет. Она и так баба что надо, а после общения со Стасом такой доброй и покладистой становится, хоть запрягай. Характер у нее такой, а муж, сволочь, этим пользовался...

Никита собирался возвращаться в дом, когда вдруг послышался шум мотора. В кронах деревьев полыхнул свет автомобильных фар... Никита быстро вошел в дом. Кровать уже не скрипела.

– Боюсь, к нам гости! – громко, чтобы его слышали в соседней комнате, сообщил он.

Стас не заставил себя долго ждать. Вышел к нему с автоматом в руках. И сам Никита уже привел к бою свой пистолет... Все-таки вышли на них преследователи.

Машина остановилась как раз напротив дома. Белая пятидверная «Нива» – неплохой вариант для сельской местности.

– Уходить надо, – глядя в окно, не без сомнения сказал Никита.

– А Кристина как же? – мотнул головой Стас.

– Вот и я о том же...

Сами они могли уйти хоть сейчас. Но Кристина пока прочухается...

– Машина одна, – заметил Стас. – Самое большее, человек пять... Что они нам сделают?

Никита был бы только рад, если бы дело обошлось без крови. Но если они бросят сейчас Кристину одну, то ей придется несладко. В лучшем случае на рудники увезут, а о худшем и думать не хотелось... К тому же злые гоблины для того и существуют, чтобы их уничтожать...

– Сами делать их будем...

Из машины выбрался худосочный и длинный как жердь парень в клетчатой рубашке. Потянулся, зевнул во весь рот, что-то кому-то громко сказал...

– Не похоже, что за нами, – вслух поразмыслил Стас. – Кретин какой-то...

Никита легко согласился с ним. Если бы их вычислили боевики с карьера, они бы не стали подъезжать к дому на машине. Они бы зашли к ним с тыла, огородами, тихой сапой бы проникли в дом... А тут клоун какой-то.

Открылась еще одна дверца, и появился еще один «циркач». В тусклом свете фонаря его рыжие волосы горели огненным костром. Он был чуть ли не вдвое короче своего дружка, но в плечах был во столько же раз шире. Маленькие кривые ноги, косолапая походка, правая рука полудугой – пальцы веером...

Никита думал, что это и все. Но нарисовался еще один тип. Отнюдь не карикатурной внешности. Бритая голова – расширяющаяся книзу и без всякого перехода сливающаяся с могучими плечами. Высокий рост, мощный торс, огромные пудовые кулаки, уверенная поступь тяжеловоза.

Вся эта троица прямым ходом направилась к дому. Дощатая входная дверь испуганно содрогнулась под тяжестью удара. Похоже, амбал кулаком к ней приложился.

– Хозяйка, твою мать, открывай!

– А что надо-то? – испуганно отозвалась Кристина.

– Мармеладу, ля!.. От Севки мы! Открывай, на!..

– От Севки?! А он сам где?

– Открывай, ля! А то ща дверь вынесу!..

Никита кивнул ей, чтобы открывала. А сам со Стасом спрятался за печью.

Горница заполнилась наглыми, а местами и рыжими мордами.

– Че есть в печи, на стол мечи, на! – вольготно распорядился амбал. – Жрать хочу...

Золотая серьга в одном ухе придавала ему сходство с отмороженным пиратом, каковым, судя по всему, он и являлся...

– А потом баньку... – хихикнул длинный. – Севка говорил, что банька у тебя знатная... И сама ты у-ух! Чур я первый!..