Шрифт:
В общем, Канделаки командует: «Сходитесь!» Раздаются два выстрела, и падает «мертвым» Канделаки.
— Это неправильно! — сердито сказала мне Александра Александровна. — Ведь убили же Ленского!
Я заехал за Александрой Александровной Яблочкиной, чтобы отвезти ее в ВТО на юбилейный вечер.
Проезжая мимо Театра Оперетты, наш шофер что-то нарушил и был остановлен милиционером, который подошел и потребовал документы. Но Александра Александровна обратилась к нему со следующими словами:
— Я — народная артистка Яблочкина и спешу на концерт, так что не задерживайте нас, пожалуйста, уважаемый товарищ городовой!
Растерявшийся милиционер отдал честь, и мы поехали дальше…
Клуб мастеров искусств в Старопименовском переулке…
Помню, как однажды присутствовали там Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко. Они сидели в первом ряду. Я — во втором, за ними. Надо сказать, что Константин Сергеевич не знал почти никого из деятелей других театров. Мимо них прошла актриса и поклонилась. Оба старика ответили на ее поклон. Потом Константин Сергеевич спросил у своего коллеги:
— Кто э-эта милая дама?
— Клавдия Новикова — премьерша Театра Оперетты, — с некоторым раздражением ответил Владимир Иванович, ибо уже в четвертый раз объяснял своему великому соседу имена и фамилии тех, кто с ними здоровался.
В проходе появился мужчина с очень черной бородой и усами. Он также тепло поприветствовал двух корифеев и прошел дальше.
— А это кто? — вновь спросил Станиславский.
— Надо все-таки знать своих коллег! — нервно поглаживая бороду, ответил Немирович. — Это — Донатов! Режиссер Оперетты.
Станиславский усмехнулся и, наклонившись к соседу, тихо промолвил:
— Что вы говорите глупости, Владимир Иванович! Режиссер не может быть с бородой!..
В Москву из Ленинграда приехала для работы в Театре Сатиры известная молодая актриса Капитолина Пугачева. Мы — ее друзья — звали Пугачеву Капой.
Первое выступление Капы в Театре Сатиры окончилось триумфально, и она сразу стала московской знаменитостью.
Через несколько дней Капа выразила горячее желание: познакомиться с Константином Сергеевичем Станиславским… Мы придумали способ, и Капа согласилась.
Константин Сергеевич жил в Леонтьевском переулке на втором этаже небольшого особняка. Его балкон выходил во двор. Константин Сергеевич имел привычку после обеда отдыхать в кресле на этом балконе.
И вот однажды во дворе появилась красивая молодая девушка, оригинально одетая — не то украинка, не то цыганка. Она спела под балконом три песни.
К ней спустился камердинер Станиславского — почтенный человек — и предложил деньги за ее работу.
Капа (а это была она) отказалась, пояснив:
— Я не уличная певица, а артистка Театра Сатиры. Спела я Константину Сергеевичу в знак глубокого к нему уважения и прошу его посетить спектакль, в котором я принимаю участие:
Камердинер ответил:
— Ничего не получится! Мы с Константином Сергеевичем в баню и Сатиру не ходим!
Будучи журналистом, я пришел к Ивану Михайловичу Москвину брать у него интервью.
Ожидая выхода великого артиста, я услышал, как его старая горничная в коридоре говорит хозяину:
— Вот все кричал: «Старая жопа! Старая жопа!» А запонки-то на комоде лежали!
Актер МХАТа Александр Леонидович Вишневский обожал рассказывать анекдоты. Но не всегда точно передавал их смысл. Вспоминаю, как Вишневский сообщил мне следующее:
— Встречаются два еврея. Один спрашивает у другого: «Это Малая Дмитровка?» Тот отвечает: «Нет. Большая».
И еще:
— Еврей приходит в гости, а хозяев нет дома. В гостиной на столе лежали золотые часы. Еврей посмотрел на них и сказал: «Двенадцать часов». Взял, положил их в карман и ушел.
Прослушав эти «анекдоты», я сказал Вишневскому:
— По-моему — не смешно…
— Да, вы правы. Но это оттого, что у меня нет еврейского акцента.
— А кто их вам рассказал?
— Борис Самойлович Борисов.
Вечером в Литературно-художественном кружке я встретил Борисова и поинтересовался: в чем юмор этих анекдотов?
Борисов улыбнулся и ответил:
— Юмор вот в чем. Первый анекдот рассказывается так: «Один еврей спрашивает другого: “Это Большая Дмитровка?” И тот отвечает: “Порядочная…”»