...Что щадит время? То, что передано другим несказанной силой любви, искусства, разума, как это смогли сделать Аира и Ольмин. Иное исчезает. Волны размывают наши следы. Ветер засыпает прахом угасшие костры, которые когда-то нас согревали. Наши тени уходят с нами. Иначе и после смерти казалось бы, будто мы еще живы.

Глава I

Г

раф Октобер появился на видавшем виды бледно-голубом «холдене», а следом в мою жизнь вползли непрошеные гости — опасность и смерть. Когда машина въехала в ворота, я шел к дому через небольшой загон, и ее приближение не вызватю у меня никакого интереса. Очередной агент по продаже, кто же еще? Голубая- машина мягко остановилась между мной и дверью моего дома.

Из «холдена» вылез шатен лет сорока пяти, среднего роста, широкоплечий, с крупной, правильной формы головой и гладко причесанными волосами... На нем были серые брюки, рубашка из топкой шерсти, строгий темный галстук, в руках — неизбежный портфель. Я вздохнул, перелез через изгородь и пошел к нему — сказать, что всучить свой товар ему здесь не удастся.

— Где я могу видеть мистера Дэниэла Рока? — спро

сил он.

Даже мое нетренированное ухо уловило, что это англичанин, и сама по себе пришла мысль о дорогих частных школах. Держался он солидно и с достоинством, а не как торговцы и коммерсанты, которые с ходу начинают нахваливать свой товар. Я взглянул на него повнимательнее и решил не говорить, что меня нет дома. Чем черт не шутит? Возможно, это хороший клиент.

— Дэниэл Рок, — без особой радости объявил я, — вас

слушает.

Веки его дернулись от удивления.

— О-о, — только и произнес он.

К такой реакции я давно привык. На хозяина процветающего конного завода я никак не тяну — сам знаю. Во-первых, я слишком молодо выгляжу, хотя и не чувствую себя молодым. Моя сестричка Белинда говорит, что не часто встретишь бизнесмена, которого можно принять за итальянского крестьянина. Умница моя сестричка. Просто волосы у меня черные, глаза карие, а кожа желтоватая и быстро загорает. К тому же в тот день на мне были старые, затасканные джинсы, нечищеные ездовые сапоги — и больше ничего.

Какое-то время мой посетитель смотрел по сторонам. Аккуратные загоны с выкрашенными белой краской изгородями, впереди — конюшенный двор, справа — обшитьЛ кедром стойла для жеребят. Первое впечатление, что дело здесь поставлено хорошо и солидно, не было обманчивым. Я работал не жалея сил и мог с чистой совестью просить за своих лошадей хорошие -деньги.

Гость повернулся налево и посмотрел на сине-зеленую лагуну, дальний конец которой обрамляли прекрасные скалистые горы с покрытыми снегом вершинами. Вокруг каждой вершины — венчик перистых облаков. Дивная, величественная картина, когда видишь ее впервые.

А для меня это диво давно стало каменным мешком.

67

— Поразительная красота, — восхитился он. Потом кру

то повернулся ко мне,, чуть помедлил и начал: — Я, видите

ли, в Иерлуме я услышал, что у вас... у вас работает ко

нюх, англичанин... и что он якобы хочет вернуться домой. —

Он сделал паузу, потом продолжил: — Не удивляйтесь, но

при некоторых обстоятельствах, и если он, конечно, согла

сится, я бы с удовольствием оплатил ему проезд и предо

ставил работу на другом конце... — Он опять умолк.

Интересно, неужели конюхи в Англии стали таким дефицитом, что их приходится вербовать в Австралии?

— Может быть, пройдем в дом, — предложил я, — и вы

мне все объясните?

Мы вошли в гостиную, и за спиной я услышал его восторженное восклицание. Эта комната поражала всех. Почти всю дальнюю стену занимало окно, и оно словно окаймляло самую эффектную часть лагуны и гор, приближало их. Мне же казалось, что они сомкнулись еще теснее обычного. Я сел к ним спиной в старую качалку из гнутой древесины и шестом предложил гостю занять кресло напротив.

Итак, мистер.,. — Я помедлил.

Октобер, — с готовностью подсказал он. — Только

не мистер. Граф.

– Я с любопытством взглянул на него. В моем представлении граф должен был выглядеть как-то иначе. Этот скорее похож на хваткого президента компании, выехавшего в отпуск. Впрочем, никто ведь не мешает графу быть президентом компании. Вполне возможно, что иногда им приходится становиться президентами против своей воли. Он едва заметно улыбнулся.

— Наверное, следует начать с того, что в Австралию меня привели дела, у "меня интересы в Сиднее, приезд же в ваши края — это последний этап частной поездки по местам, где готовят и растят скаковых лошадей. Я один из руководителей национального английского жокей-клуба по стипль-чезу и скачкам с препятствиями. Так вот, когда я обедал в Перлуме, то разговорился с каким-то человеком. Он по акценту узнал во мне англичанина и сказал, что в этих краях обитает лишь один мой соотечественник, он работает у вас конюхом и настолько глуп, что хочет вернуться обратно.

Верно, — согласился я.
– -- Это Симмонс.

Артур Симмонс, — кивнул он. — Что он- за чело

век?

Очень хороший конюх, — сказал я. — Но желание

вернуться в Англию возникает у него, только когда он пьян.

А пьяным он бывает только в Перлуме. Здесь — никогда.

Понятно, — сказал он. — Так, может быть, этот

Симмонс поедет, если предоставить ему такую возможность?

Не знаю. Смотря зачем он вам нужен.