— Я помню. — Даниэль дрожал. — Но Нефилимы. Ты говорил с ними? — Он напряг свою память, и слабые изображения приходили на ум от его заключения, изображение девочки и мальчика. Он всегда принимал их за призраков горя, всего лишь еще два заблуждения, которое окружает его, когда она уходила, и он снова оставался один.

— Совсем немного. — Голос заключенного казался усталым и далеким. — Но они не единственные, кто заинтересовался мной.

— Хорошо.

— Как только они узнали, что она мертва, они поспешили идти дальше. — Его серые глаза устрашающе сверкнули. — Кое-что ты и я можем понять.

— Куда они пошли?

— Не знаю. — Заключенный изобразил улыбку, слишком большую для его тонкого лица. — Я не думаю, что они сделали, тоже. Ты должен был видеть, как долго они открывали Предвестника. Больше похоже было на несколько неуклюжих дураков.

Даниэль почувствовал, что почти начинал смеяться.

— Это не смешно, — сказало его прошлое. — Они заботятся о ней.

Но Даниэль не чувствовал нежности к Нефилимам. — Они — угроза для всех нас. Разрушения которые они могут вызвать… — он закрыл глаза. — Они понятия не имеют, что делают.

— Почему ты не можешь ее поймать, Даниэль? — Его прошлое я сухо засмеялся. — Мы виделись на протяжении тысячелетий — я помню, ты погнался за ней. И ни разу не застал ее.

— Я… я не знаю. — Слова сковывали горло Даниэля, длинное здание рычало позади них. Дрожа он сказал это. — Я не могу догнать ее. Так или иначе, я вечно прибываю слишком поздно, как если бы кто-то или что-то работает специально, чтобы держать ее подальше от меня.

— Твои Предвестники будут всегда сопровождать тебя туда, где ты должен быть.

— Я должен быть с ней.

— Может быть, они знают лучше тебя, что тебе нужно.

— Что?

— Возможно она не должна быть остановлена. — Заключенный вяло шевелил свою цепь. — Из-за того, что она в состоянии путешествовать во всех временах, кое-что фундаментальное было изменено. Возможно ты не можешь поймать ее, пока она не сделает всё, благодаря чему изменится оригинальное проклятие.

— Но… — Он не знал, что сказать. Рыдание рвалось из груди Даниэля, топя его сердце в потоке позора и печали. — Она нуждается во мне. Каждая секунда — потерянная вечность. И если она сделает оплошность, все может быть потеряно. Она может изменить прошлое, и … будущее прекратит существовать.

— Но это — природа риска, не так ли? Ты ставишь все на слабую надежду. — Его прошлое я порянулся, и почти прикоснулся к руке Даниэля. Они оба хотели чувствовать связь. В следующий момент Даниэль резко отдернулся.

Его прошлое я вздохнуло. — А что, если это ты, Даниэль? Что если ты тот, кто должен изменить прошлое? Что если ты не можешь её поймать, пока ты не переписал проклятие, чтобы включить в себя лазейку?

— Невозможно. — Даниель фыркнул. — Посмотри на меня. Посмотри на себя. Мы несчастны без нее. Мы ничто, пока мы не с Люсиндой. Нет причины, почему моя душа не хочет найти её как можно быстрее.

Даниэль хотел улететь отсюда. Но что-то ныло в нем.

— Почему ты не предложил сопровождать меня? — спросил он наконец. — Я бы тебе отказал, конечно, но некоторые другие, — когда я обнаружу себя в другой жизни, хотят присоединиться. Почему ты не хочешь?

Крыса ползала по ноге заключенного, останавливаясь, чтобы обнюхать кровавую цепь вокруг его лодыжки.

— Я бежал однажды, — сказал он медленно. — Ты помнишь?

— Да, — сказал Даниэль, — когда ты — когда мы — сбежали, вначале. Мы пошли обратно, прямо в Савойю. — Он посмотрел вверх, с ложной надеждой на свет за окном. — Почему мы пошли туда? Мы должны были знать, что шли прямо в ловушку.

Заключенный откинулся с грохотом своих цепей. — У нас не было другого выбора. Это было самое близкое место к ней. — Он сделал вдох. — Это так трудно, когда она между ними. Я никогда не чувствую, что могу идти дальше. Я был рад, когда герцог предвидел мой побега, понял, куда я пошел бы. Он ждал в Савойе, ждал у обеденного стола моего покровителя со своими людьми. Ждал, чтобы притащить меня сюда.

Даниэль вспомнил. — Наказание, которое я ощущал заработанным.

— Даниэль. — Обреченное лицо заключённого выглядело так, будто он получил электрический удар. Он выглядел живым, или, по крайней мере, его глаза. Они горели фиолетовым. — Я думаю, что я получил его. — Слова были брошены небрежно. — Учись у герцога.

Даниэль облизал губы. — Прости?

— Все эти жизни ты говорил, что ты тащился за ней. Делай так, как герцог сделал с нами. Предвидь ее. Не просто догони. Попади туда первым. Жди ее.

— Но я не знаю, куда ее Предвестник взял с собой.

— Конечно ты знаешь, — его прошлое я настоял на своем. — У тебя должны быть слабые воспоминания о том, где она будет в конце концов. Может быть, не каждый шаг на этом пути, но в конечном счете, все это должно закончиться там, где все началось.