— Пойдем, сейчас! — мальчик закричал сзади. — Не заставляй нас ждать весь день!

Выше толпы были три ряда мест в ложе, и затем ничего, только круглый амфитеатр под открытым полуденным небом светло-голубого цвета как яйца малиновки. Люси смотрела по сторонам в поисках своего прошлого я. И Даниэля.

— Мы на открытии Глобуса. — Она вспомнила слова Даниэля под персиковыми деревьями в Мече и Кресте. — Даниэль сказал мне, что мы были здесь.

— Несомненно, ты была здесь, — сказал Билл. — Приблизительно четырнадцать лет назад. Сидя на плече твоего старшего брата. Ты шла со своей семьей, чтобы увидеть Юлия Цезаря.

Билл завис в воздухе, держа свои ноги перед нею. Это было отвратительно, но высокий воротник вокруг ее шеи фактически не давал ей двигаться. Она почти напоминала роскошно одетых женщин в высоких ложах.

— А Даниэль? — спросила она.

— Даниэль был игроком

— Эй!

— Это — то, как они называют актеров. — Билл закатил глаза. — Он только начинал тогда. Всем остальным в аудитории его дебют был совершенно легко забывающимся. Но маленькой трехлетней Люсинде, — Билл пожал плечами, — он зажег в тебе огонь. Ты все время говорила цитаты с тех пор, умирая от желания стать актрисой. Сегодня твоя ночь.

— Я актриса?

Нет. Ее подруга Келли была актрисой, не она. В течении последнего семестра Люси в Школе Дувра, Келли умоляла Люси попробоваться с ней для "Нашего Города". Они репетировали в течении недели перед прослушиванием. Люси поднялась на одну строку, но Келли вернулась домой вместе со своим изображением Эмили Уэбб. Люси наблюдала из-за кулис, гордилась и восхищалась своей подругой. Келли бы продала все вещи в жизни, чтобы постоять в старом Театре "Глобус" одну минутку, не говоря уже чтобы подняться на сцену.

Но тут Люси вспомнила бледное лицо Келли, когда та увидела бой ангелов с Изгоями. Что случилось с Келли после того как Люси ушла? Где были Изгои сейчас? Как бы Люси объяснила Келли, или ее родителям, что случилось- если конечно Люси когда либо вернется в ее двор и в эту жизнь?

Потому что Люси знала, что она не вернется к той жизни, пока не выяснит, как помешать этому всему закончиться. Пока она не распутает это проклятие, которое вынуждало ее и Даниэля переживать ту же самую историю несчастных влюбленных снова и снова.

Она должна быть здесь, в этом театре, по причине. Её душа влекла её сюда; почему?

Она проталкивалась сквозь толпу, двигаясь вдоль амфитеатра, пока она не увидела сцену. Деревянные доски были покрыты толстым слоем конопли, это покрытие выглядело как грубая трава. Две полноразмерных пушки стояли как охранники возле каждого крыла, и ряд апельсиновых деревьев в горшках выстроился вдоль задней стены. Недалеко от Люси шаткая, деревянная лестница вела к занавешенному пространству: костюмерной, где, как она помнила из курсов актерского мастерства, на которых она занималась с Кэлли, актеры одевали их костюмы и подготавливались к своему выходу.

— Подожди! — позвал Билл, как только она взбежала по лестнице.

За занавесом была маленькая и тесная комната со слабым освещением. Люси прошла стопки рукописей и открытые шкафы, полные костюмов, глазея на массивную маску в виде головы льва и ряды висящих золотых и бархатных плащей. Потом она застыла: Некоторые актеры мальчики были раздеты, стояли на разных этапах от наполовину застегнутого платья, мужчины шнурующие коричневые кожаные сапоги. К счастью, актеры были заняты гримом их лиц и судорожно репетировали роли, так что комната была наполнена короткими криками обрывков из спектакля.

Прежде, чем любой из актеров смог поднять глаза и увидеть ее, Билл подлетел в сторону Люси и затолкал ее в один из платяных шкафов. Одежда закрыла ее.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Позволь мне напомнить тебе, что ты актриса, а здесь нет актрис. — Билл нахмурился. — Ты не принадлежишь сюда, как женщина. Не то, чтобы кто-то мог остановить тебя. Твое прошлое я сама довольно сильно рискнула, чтобы получить себе роль в спектакле "Все это правда. "

— "Все это правда?" — Люси повторилась, в надежде, что она, по крайней мере, узнает название. Не тут-то было. Она выглянула из шкафа в комнату.

— Ты знаешь это как Генри Восьмого, — сказал Билл, дергая ее назад за воротник. — Но обрати внимание: Хотела бы ты рисковать предположением относительно того, почему твое прошлое я маскировалось бы, чтобы получить роль…

— Даниэль.

Он только что вошел в гримерную. Дверь во двор снаружи была все еще открыта позади него; солнце светило ему в спину. Даниэль шел один, читая рукописный подлинник, едва замечая других актеров вокруг него. Он выглядел не таким, каким был в любой из ее других жизней. Его светлые волосы были длинными и немного волнистыми, собраны черной лентой на затылке. У него была борода, аккуратно подстриженная, немного более темная, чем волосы на его голове.