Шорох испугал их. Люси выглянула из-за дверцы платяного шкафа.

Человек, приблизительно пятидесяти лет, с соль-и-перец козлиной бородкой и маленьким пузом, держались позади актера в платье. Они шептали. Когда девочка повернула свою голову немного, огни рампы осветили ее профиль. Люси замерла при виде ее: тонкий нос и маленькие губы накрашены розовым порошком. Темно-коричневый парик только с несколькими участками открывающими темные длинные волосы под ним. Великолепное золотое платье.

Это была Люсинда, в полном облачении как Анна Болейн, и повернулась, чтобы идти на сцену.

Люси выскользнула из гардероба. Она нервничала и чувствовала себя косноязычной, но и, как ни странно, уполномоченной: Если то, что Билл сказал ей, было правдой, осталось не так много времени.

— Билл? — прошептала она. — Мне нужно сделать это, когда ты нажмешь на паузу, так я смогу…

— Шшш! — У шипения Билла была окончательность, которая сказала, что Люси была самостоятельна. Она должна была бы только ждать, пока этот человек не удет так, что бы она могла остаться с Люсиндой наедине.

Неожиданно, Люсинда направилась к шкафу, где пряталась Люси. Люсинда протянула руку внутрь. Ее рука потянулась к золотому плащу рядом с плечом Люси. Люси затаила дыхание, протянула руку, и прижал свои пальцы к пальцам Люсинды.

Люсинда задохнулась и отбросила широкую дверь, смотря глубоко в глаза Люс, колеблясь на краю некоторого необъяснимого понимания. Пол ниже них, казалось, наклонился. Люси почувствовала головокружение, закрыла свои глаза и почувствовала, как будто ее душа выпала из ее тела. Она видела себя со стороны: ее странное платье, которое Билл изменил на лету, страх в ее глазах. Рука ее была мягка, настолько мягка, как она могла только чувствовать это.

Она моргнула, и Люсинда моргнула, и затем Люси перестала чувствовать руку. Когда она смотрела вниз, ее рука была пуста. Она стала девочкой, за которую она держалась. Она быстро захватила плащ и накинула его на плечи.

Единственным человеком в утомительной комнате был мужчина с которым шепталась Люсинда. Люси знала тогда, что это был Уильям Шекспир. Уильям Шекспир. Она знала его. Они были тремя друзьями — Люсинда, Даниэль и Шекспир. Был летний день, когда Даниэль взял Люсинду посетить Шекспира в его доме, в Стратфорде. На закате, они сидели в библиотеке, и, пока Даниэль работал над своими эскизами у окна, Уил задавал ей вопрос за вопросом, все время яростно отмечая, — о том, как она впервые встретила Даниэля, как она относится к ему, думала ли она, что однажды может влюбиться.

Кроме Даниэля, Шекспир был единственным, кто знал тайну о личности Люсинды, её поле, любви к игрокам на общей сцене. В обмен на его усмотрение, Люсинда сохранила в тайне, что Шекспир присутствовал в ту ночь в "Глобусе". Все остальные в компании предполагали, что он был в Стратфорде, что он передал бразды правления театром Мастеру Флетчер. Вместо этого, Уил явился инкогнито, чтобы увидеть премьеру пьесы.

Когда она развернулась к нему, Шекспир посмотрел глубоко в глаза Люсинды. — Ты изменилась.

— Я… нет, я по-прежнему, — она почувствовала, мягкую парчу вокруг ее плеч. — Да, я нашла плащ.

— Плащ, не так ли? — Он улыбнулся ей, и подмигнул. — Он тебе идет.

Тогда Шекспир положил свою руку на плечо Люсинды, так, как он делал это всегда, когда он давал режиссерские инструкции: — Послушай, Все здесь уже знают Вашу историю. Они будут видеть Вас в этой сцене, и Вы не будете говорить и делать много. Но Анна Болеин — восходящая звезда при дворе. У каждой из них есть доля в Вашей судьбе. — Он сглотнул. — Также, не забудь попасть в цель в конце твоей речи. Ты должна быть на авансцене для начала танца.

Люси могла чувствовать, как ее линии в пьесе перебежали в её голове. Слова будут там, когда она нуждалась в них, когда она вышла на сцену на глазах у всех этих людей. Она была готова.

Зрители ревели и аплодировали снова. Актеры стремительно выходили на сцену и заполняли пространство вокруг нее. Шекспир уже ускользнул. Она могла видеть Даниэля на противоположном крыле сцены. Он возвышался над другими участниками, царственный и невероятно великолепный.

Это была ее реплика, чтобы выйти на сцену. Это было началом совместной сцены в имении лорда Уолси, где король-Даниэль- выполнит сложный театр масок прежде, чем взять руку Анны Болейн впервые. Они, как предполагалось, танцевали и сильно влюбились друг в друга. Это, как предполагалось, было самым началом романа, который изменил все.

Начало.

Но для Даниэля это не было началом вообще.

Для Люсинды, впрочем, и для персонажа, которого она играла, это была любовь с первого взгляда. При взгляде на Даниэля она чувствовала, что это первые реальные вещи, когда-либо случившиеся с Люсиндой, так же, как это ощутила Люси в Мече и Кресте. Весь ее мир вдруг что-то стал значить, как он не значил никогда прежде.

Люси не могла поверить, столько людей набилось в Глобус. Они были фактически возле актеров, прижаты так близко к сцене в яме, что по крайней мере двадцать зрителей держали их локти на прямо на сцене. Она могла чувствовать их запах. Она могла слышать их дыхание.