Одинокая фигура добралась-таки до башни и скрылась в дверном проеме. Считая удары сердца, отдававшиеся набатом в ушах, Змей ждал появления отца наверху. Секунды растянулись в минуты ожидания. Долго ничего не происходило. Небо над Москвой начало сереть — приближался рассвет. И тут, в одну из пауз в работе пулемета, на башне раздалась автоматная очередь, а затем — шум рукопашной схватки.

Змей кинулся вперед, про себя думая: «Только бы продержался!» Чтобы прогнать страх — не за себя, за родного человека, — вспомнил заклинание. Не то, Данилы из прошлого, — другое. Парень всегда представлял, как несется на выручку маме, но в этот раз все было по-настоящему — он спешил спасти отца.

За то, что только раз в году бывает май, за блеклую зарю ненастного дня…

Краем глаза он заметил, что с противоположной стороны вперед рванули и другие бойцы общины. В отличие от него, вооруженные огнестрельным оружием. Только они были еще дальше, да и пустились в бег намного позже. Не успеют! Если отец и мог рассчитывать на чью-либо помощь, то только на его.

В башне послышался рев и звон металла. Змей на ходу вытащил мечи.

Этот мир придуман не нами. Этот мир придуман не мной.

Взлетев на лестницу, он в несколько прыжков оказался на самой верхней площадке. Шум сражения уже затих, и парень надеялся, что это означает победу отца.

Горячность, с которой он так торопился на выручку, его и подвела. Выскочив к пулеметному гнезду, парень неожиданно подлетел в воздух и завис, не в силах пошевелить ни руками, ни ногами. — Змея схватил один из мутантов, спрятавшийся за углом. Мечи выпали из рук и звякнули об пол. Второй нео валялся с простреленной головой, третий же, к которому и направлялся парень, истекал кровью из резаной раны, но твердо стоял на лапах и держал за горло отца. Одежда на нем была разодрана, оружие валялось на полу. По лицу человека струилась кровь, правая рука висела безвольной плетью.

«Сломана», — понял парень.

— Ну, Лешка, что ж ты так? — одними губами прошептал отец, но Змей все равно услышал.

Мужчина попытался здоровой рукой нанести хоть какой-то вред врагу, но нео лишь довольно оскалился его бесплодным потугам.

Эх, как же глупо вышло! Змею бы только вырваться — он бы им показал! Но нео не давал пошевелить ни рукой, ни ногой, плотно прижав его лапами к себе. Парня воротило от смрадного дыхания нависшей над ухом пасти, однако сделать он ничего не мог.

— Хороший хомо — мертвый хомо! — радостно возвестил мут, державший отца.

С этими словами нео оторвал раненого пленника от пола и повернулся, готовясь сбросить его со стены вниз.

Сознание Змея сжалось от испуга за единственного оставшегося в живых родного человека. И в этом сжавшемся сознании стремительно промелькнуло несколько воспоминаний. Одно из них о том, как десятилетнего мальчика Алешу постоянно обижали более взрослые мальчишки из другого Рода, и как один из них умер чудовищной смертью. Тогда никто ничего не понял — просто потому, что это было впервые. Лишь отец шепнул ему наедине: «Никому не говори, что он разбил тебе нос» — и осторожно утер с лица кровь старой рубахой, которая тут же отправилась в печь. И второе воспоминание мелькнуло в голове. Змей вспомнил слова Мастера Лао: «Никогда не показывай свою природу, иначе тебя ждет смерть. Таков наш Закон».

Но сейчас парень думал не о себе, и решение пришло само. Да, пусть сегодня все всё узнают, но он сделает то, что должен. Как сын, как человек. Это будет его жертва и его благодарность за всё.

Отец, наверное, догадался по взгляду Змея, что тот задумал. Глядя в глаза сыну, он замотал головой: «Нет! Не смей!» Но парень уже все решил.

Змей ухватил зубами державшую его мохнатую лапу, прокусывая грубую кожу до крови. Запах вонючего немытого тела шибанул в нос, во рту растекся вкус железа. Нео даже не успел среагировать. Мгновенно тело мута превратилось в иссушенную мумию, и лохматый, бывший секунду назад опасным противником, обмяк. Второй нео успел обернуться, когда Змей подхватил один из своих клинков и кинулся на него. Свободная лапа мутанта словила летящего хомо, но и рука человека, не успевшая зажить после схватки с вормами, тоже вцепилась в окровавленного врага.

— А мир устроен так, что всё возможно в нем, — произнес Змей прерванное заклинание.

Судорога прошла по телу нео — и его постигла та же участь, что и соплеменника. Отец был спасен, и Змей радостно улыбнулся, сдерживаясь, чтобы не кинуться с ним обниматься. Хотя непонятно, с чего это отец стоит на месте чернее тучи, будто не спасся только что от неминуемой смерти, а похоронил кого?

— Это место для людей, — вдруг услышал Змей голос за спиной, — а не для мутов, пытающихся ими казаться.

Змей резко оглянулся.

Позади, в окружении подоспевших-таки к месту боя воинов, стоял генерал.

Они все видели. Стволы автоматов смотрели на мутанта по имени Змей и на его отца. Взгляды соплеменников были суровы. Сон сбывался.

Но после ничего исправить нельзя…

Анна спала. Вроде взрослая уже девушка, а спала словно ребенок: свернувшись калачиком и положив ладошку под щеку. Постель ее была узкой и жесткой. Да и постелью это назвать было сложно — так лавочка с набросанными поверх тряпками, но все же это была единственная лежанка в комнате лекарей в лазарете. И только на ней могли хоть немного подремать дежурившие врачи.