мои руки все еще связаны за спиной. Я становлюсь на колени перед тарелкой с рисом на

полу, как будто я собака. Дважды в день они приходят и сопровождают меня в туалет. Если

мне не хочется, значит, не повезло. Если наоборот и никого нет рядом, чтобы сопроводить

меня, то не повезло. Но я счастлив сказать, что еще не делал этого в камере. Почти все

время они держали меня в этой глупой клетке, прошло около недели. Мне очень одиноко.

Мой живот бошлит как в аду. Чудовищно уродливый синяк покрывает мое солнечное

сплетение и я опасаюсь внутреннего повреждения.

Первые дни в моей моче была кровь, но сейчас, похоже, прошла. Тем не менее, площадь

моего тела между грудной клеткой и тазовыми костями постоянно болит и очень болезненна

на ощупь. Ребра, которые я сломал в Лос-Анджелесе не облегчают мое положение. Латунный

кастет Здрока показал настоящий класс на мне. Я надеюсь, что у меня нет разрыва селезенки

или чего-то подобного, но тогда, наверное, мне было бы куда хуже, чем сейчас. Я не врач.

Если бы любой из этих внутренних органов действительно был отбит, то разве я не умирал

бы? Я полагаю, что должен быть благодарен, что мне не хуже, чем сейчас.

Какого черта, я им нужен в живых? Каждый раз, когда один из громил приносит еду или

сопровождает мня в туалет, я спрашиваю Хендрикса или кого-нибудь. Китайские охранники

не обращают на меня внимания и просто делают свою работу. В чем смысл днями держать

меня здесь? Не пойму. Они не обеспечили мне медицинского ухода за моим животом, держат

меня в изоляции и при всем этом кормят меня.

Я ничего не слышал от Третьего Эшелона. Возможно они действительно использовали

"Протокол 6". Я думал, что Ламберт или Коэн или кто-нибудь свяжутся со мной через

имплантанты и что-нибудь скажут. Вместо этого была гробовая тишина. Радио станция вне

эфира.

Были времена, когда я слышал деятельность снаружи - крики солдат, движение транспорта, даже пролетающие над головой самолеты. Вчера было похоже, что вся компания покинула

базу. С тех пор стояла гробовая тишина.

Затем, совершенно неожиданно, дверь открывается и входит Мейсон Хендрикс в

сопровождении Ивана Путника, который вносит спортивную сумку. Я сижу на своей койке и не

двивигаюсь. Хендрикс здоровается и не беспокоится, чтобы представить своего приятеля.

– Как ты себя чувчтвуешь, Фишер?
– спросил он.

Я глянул на него.

Он фыркнул.

– Настолько хорошо? Ты выглядишь паршиво.

Он тыкнул мне в живот и я вздрогнул.

– Какой отвратительный синяк у тебя тут.

– Что тебе нужно?
– спросил я.

– Ох, да ничего, правда. Подумал, может тебе захочется побыть в компании спустя это время.

Может, ты хочешь узнать новости с внешнего мира?

Я жду, когда он продолжит, но стараюсь не показывать своего стремления.

– Призрачная команда здесь на базе. Генерал Тан и остальные его люди находятся на

фрегате возле берегов Тайваня. Нападение неизбежно.

Он посмотрел на свои часы.

– Я бы сказал, что оно начнется через час. Они начнут с воздушной бомбардировки и потом

нападут с моря.

Я выдохнул, но это было похоже на стон.

– Да, я знаю, Фишер. Звучит хреново. И знаешь что? Наша страна не собирается ничего

делать, чтобы остановить их. О, последние несколько дней мы упорно вели переговоры, и я

считаю, что сейчас наш президент разговаривает с глазу на глаз с китайским президентом.

Видишь ли, генерал Тан сказал ООН сегодня утром, что Соединенные Штаты станут

мишенью для его "секретного оружия", если мы хотя бы палец поднимем, чтобы помочь

Тайваню. Китай утверждает,что не несет никакой ответственности, но также они не

попытались остановить его.

Пока Хендрикс говорит, он начинает ходить взад и вперед. Путник мрачно стоит, его жуткий

взор устремлен на меня. Он действительно выглядит как Распутин.

– Сегодня китайская субмарина "Мао" достигла прибрежных вод Лос-Анджелеса. Три МРНПА

были выпущены из торпедных аппаратов. Две приманки и один вооружен боеголовкой.