Шрифт:
Намагниченность
я знаю: есть "прощай"
оно всегда прощает
и по-другому не умеет убивать
но мой инстинкт сильней
он за меня решает
и за него я всё и всех могу порвать
магнитных линий панцирная сетка
такая неспокойная постель
я знаю: есть "должна"
о, это вяжет крепко
и шепчет по-приятельски: "Не смей…"
вращает колесо
с упорством юной белки
но есть еще и то
что мне вовек не врёт
нормален ход часов
но там другие стрелки
они – по кругу, я – всегда вперед
я знаю: есть "камбэк"
и он всегда "форэвер"
но сколько рек бы вспять не утекло
я – стрелка компаса
я снова рвусь на Север
и прожигаю бесполезное стекло
25.02.2004.
светлый
светлый
мне бы бежать за тобой
к краю
просто затем
чтобы не отпускать твою руку
что блядь со мной – я опять не тебя выбираю
и как слепая савраска таскаюсь по кругу
по этажам
по дворам
по глазам
по рукам
стёклами
окнами в комнаты полные мрака
я твой палёный ангел
твой талисман
твой друг
твой враг
и твоя цепная собака
светлый
мне за тобой – высоко и опасно
просто смотреть
что не сорвёшься – верить
знаешь
весь мой пофигизм
и моё невинное блядство
шанс что никто другой
не войдет
дальше двери
Ой, девочки!..
Ах, влюбиться б так, как в детстве,
каждым нервом, каждой клеткой,
и в обветренные окна
по ночам стучаться веткой,
полоумной орхидеей,
бешеной желтофиолью,
чтобы песней разливаться,
чтобы с кровью, чтобы с болью,
сумасшедшей красной рыбой
против всех течений мчаться,
безутешной белой птицей
на асфальте распластаться,
чтобы босиком по снегу
автостопом мерить мили,
чтобы волны,
чтобы парус,
чтобы крылья уносили,
чтоб чернилами – в тетрадку,
чтоб бессонницей – в подушку,
чтоб орать в глухую трубку,
чтоб за волосы подружку,
чтоб как в первый раз отдаться,
наизнанку, без остатка,
чтоб от водки горько-горько,
от таблеток сладко-сладко,
чтобы реаниматолог
вытер пот со лба устало,
чтоб крошить о кафель пола
слишком честное зерцало…
Где эта девочка-плакса?
Мне бы теперь её слёзы.
Поздно. Отрезаны косы.
На улице ветер.
На душе осень.
На сердце Север.
Выбрасывающиеся из окон
Фигура в проеме окна – и весь оставляемый город
Такая улыбка бывает порой у провидца:
Мелькнул перламутровый ряд – ну чем вам не птица
Неуловимый шаг – и безумный, безумный хохот
А помню, ещё вчера, далеки от прозрений
Пережидали в парадном дрянную погодку
Приняв как лекарство немыслимо горькую водку
Навзрыд выкликали обрывки стихотворений
"Лживая! Лживая!" – щёлкают бусины об пол
"Падшая!" – шелестят вороха покинутых платьев
Живут же другие ничуть, от себя не истратив
Серьезные, твердые люди: Дуб, Ясень и Тополь
Глотая взахлёб пресыщенный дымом воздух
В проёме окна застыть нержавеющей сталью
И долго смотреть с плохо сдерживаемой печалью
На неба клочок как погон в кристаллических звёздах
наивная
любила – не любила – опять любила
целовала-плевала куда глаза глядят
так и жила как все от винта
так и умерла как дверью хлопнула
так и воскресла в который раз всё заново
да вот не напаслась ума-чести загодя
в белую ночь не заначила чести-совести
на чёрный день вечерок серо-сиреневый