До сих пор Марк был верен жене. Он вообще не занимался любовью ни с кем, кроме Дженет. В старших классах целовался с девочками, но это не в счет. А в шестнадцать познакомился с Дженет, и после этого другие женщины перестали для него существовать.

Так было до прошлой ночи, а ночью он изменил Дженет. Но считается ли неверность серьезным проступком во время пробного расставания? Все больше вопросов, все больше неясностей...

И все больше тумана, думал Марк, продираясь сквозь не по сезону густую пелену, лежавшую на пути между его квартирой и университетской клиникой.

Не снижая темпа, Марк толкнул вращающуюся дверь и очутился в вестибюле. И тут же заставил себя забыть о Дженет и Кэтлин. Это уже вошло в привычку — оставлять все мысли за порогом, а на работе думать только о пациентах. Кстати, способность мужа усилием воли включать и отключать эмоции, его холодная объективность тоже злили Дженет.

Но это же качество делало Марка превосходным врачом, поскольку позволяло безраздельно сконцентрировать внимание на больных. Марк знал, что Лесли Адамс, как и он, умеет отделять личное от профессионального. Лесли была профессионалом и делала все как надо.

Она же была единственной женщиной, о которой он мог думать в больнице. Вспомнив о Лесли, Марк улыбнулся, хотя опоздал почти на двадцать минут и теперь летел на одиннадцатый этаж, перепрыгивая через ступеньки. Он никогда не пользовался лифтами — они раздражали его своей медлительностью, а физические упражнения, по мнению Марка, были ему только полезны. Так он и перемещался — со своего одиннадцатого этажа на седьмой, в блок интенсивной терапии, затем на первый в «неотложку», потом в морг, расположенный в цоколе, в лабораторию на четвертый и в рентгенологию на третий. Очевидно, упражнений было достаточно, потому что Марк находился в отличной форме.

Лесли Адамс, доктор медицины...

Она была потрясающим стажером. Самым лучшим. В любой другой профессии дотошность Лесли выглядела бы неуместно, но только не в медицине. Здесь дотошность в сочетании с умением поставить правильный диагноз означала способность сосредоточиться на главном, при этом абстрагируясь от заведомо очевидного, но никогда его не игнорируя.

Как правило, начинающие врачи за деревьями не видят леса. Лесли не относилась к их числу. Не упуская из виду всю картину, она в то же время обращала внимание на мельчайшие детали.

Если она не могла в чем-то разобраться сама, то обращалась за помощью или советом к другим. Чаще всего к Марку.

— Марк, — обычно говорила Лесли, не отрывая озабоченного взгляда от листка с результатами анализов, только что полученного из лаборатории, — у мистера Рольфа немного повышены лейкоциты. Не могу понять почему. Остальные показатели в норме, он идет на поправку. Но все же...

— И что ты собираешься делать? — в свою очередь, спрашивал Марк, зная, что Лесли уже наверняка придумала, что делать. Несмотря на свою добросовестность — а может быть, благодаря ей, — она часто сомневалась в себе и не боялась сказать, что чего-то не знает. На медицинском факультете существовала заповедь: «Никогда не говори «не знаю». Лесли говорила.

Она могла совершить ошибку — врачи иногда ошибаются. В этом состоит одна из особенностей медицинской профессии. Но Лесли никогда бы не допустила грубой ошибки, ошибки по небрежности. Она могла слегка ошибиться в диагнозе, поскольку, не имея достаточного опыта, иногда упускала из виду тот или иной симптом. Но эти промахи никогда не оборачивались злом для пациента, они лишь напоминали юной стажерке, что надо строже относиться к себе, хотя Лесли вряд ли нуждалась в подобном напоминании.

Добежав до шестого этажа, Марк чуть сбавил темп. Сегодня дежурит Лесли, а значит, все в полном порядке. Он покачал головой, представив себе, как этот неутомимый больничный стриж всю ночь меряет шагами холл, отгоняя беду. Марк догадывался об истинной причине ночной бессонницы Лесли — она не ложится, потому что считает, что так надо. И это тоже часть ее добросовестности.

Он догадывался и о том, что бодрая жизнерадостность его стажерки, иногда кажущаяся чрезмерной, — только видимость. Нa самом деле Лесли — комок нервов. Ее также снедает беспокойство, она также испытывает усталость, как и остальные. Ей наверняка есть за что поругать своих коллег, посетовать на неудачное расписание дежурств и на нерадивость сестер. Но она сдерживается. Врачи склонны излишне строго относиться к себе и к окружающим. В душе они стремятся к совершенству, а на деле сталкиваются с несовершенством, неточностью, ненаучностью той суровой реальности, которая зовется медициной.

Лесли и Дженет были подругами. Иногда Марк задавался вопросом: а что думает о нем Лесли? Разумеется, она была в курсе того, что произошло между ним и Дженет и почему. Возможно, Лесли глубже понимала причину их разрыва, чем он сам. Неужели она, как и Дженет, считает его мерзавцем? Скорее всего. Образец совершенства, она наверняка не стала бы мириться с теми недостатками, которые приписывала мужу Дженет.

Но если Лесли и в самом деле его презирает, внешне это незаметно. Наоборот, весь последний месяц она ведет себя так, будто все знает, понимает, но не осуждает, а даже сочувствует. Или это всего лишь маска, чтобы скрыть свои истинные эмоции?