— Привет, — бросил он и с отсутствующим видом поплелся мимо нее в кабинет.

— Марк...

— Что? — Он резко обернулся.

— Нам надо поговорить.

— О чем? — подозрительно спросил он: полгода назад на разговоры о медицине был наложен мораторий.

— О нашем браке.

Это было что-то новое. Они никогда не обсуждали эту тему.

— Ладно, — нехотя буркнул он.

— С нами что-то происходит, — осторожно начала Дженет и тут же поймала себя на мысли, что ждет, когда Марк начнет разуверять ее. Если ему действительно не все равно. Если он все еще ее любит...

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что мы стали тяготиться друг другом.

— Да что ты! Когда я не в больнице, мы все время вместе.

— Под одной крышей, но не вместе.

— Это смешно. Я даже не понимаю, о чем ты толкуешь. И вообще я устал... — Он сделал попытку пройти в кабинет.

— Черт тебя побери! — не выдержала Дженет. — Выслушай же меня наконец! Я ненавижу нашу жизнь. Ненавижу твоих друзей и твою медицину. По-моему, ты тоже. — Марк попытался возразить, но она жестом его остановила. — Ты просто не хочешь в этом признаться. Я так больше не могу.

— Чего ты не можешь?

— Не могу жить с человеком, которого ненавижу. Не могу смотреть, как ты шарахаешься, когда я тебя обнимаю. Я даже не могу с тобой разговаривать! Вот и сейчас ты, кажется, не понимаешь, о чем идет речь.

— Честно говоря, не понимаю. И не могу поверить, что ты меня ненавидишь. Я ведь люблю тебя, Дженет, — устало, почти механически произнес Марк.

— Правда? А ты помнишь, когда мы в последний раз были близки? Четыре месяца назад. Было время, когда мы занимались любовью почти каждый день. Теперь ты даже этого не хочешь. А может, не можешь? Ну конечно, все твое время отныне принадлежит медицине!

— Дженет! — попытался урезонить жену Марк. — Мы оба знали, на что идем, знали, что эти несколько лет окажутся самыми трудными в нашей жизни. Что я буду уставать и не смогу любить тебя каждую ночь...

— Четыре месяца, Марк.

— Но в остальном все осталось как прежде.

— Наоборот — все изменилось, Я не чувствую, что нужна тебе, что я — часть твоей жизни.

— Так оно и есть.

— Было когда-то, а сейчас нет. Ты отшвырнул меня, как ненужную тряпку. Когда тебе плохо, ты не делишься со мной своими горестями.

— Ошибаешься.

— Ты сам этого не замечаешь.

— Просто я устаю. У меня тяжелая работа.

— Да не в этом дело...

— Именно в этом. — Марк вздохнул. — Послушай, Дженет, браки врачей часто распадаются. Я не хочу, чтобы это произошло с нами.

— Я жалуюсь не на то, что ты дежуришь на Рождество, пропадаешь в больнице в воскресенье, засыпаешь над тарелкой. Речь идет о другом.

— Как раз жалуешься!

— Я просто обращаю на это внимание как на досадные мелочи, но из-за них люди не разводятся. Я не верю, что ты меня любишь.

— Люблю.

Теперь вздохнула Дженет. Марк ненавидит медицину, но утверждает, что любит. Значит, его слова о любви надо понимать в обратном смысле?

— Я не чувствую себя любимой.

— Это твоя проблема, — холодно парировал он.

— Возможно. Но, не чувствуя твоей любви, я начинаю себя ненавидеть. Взгляни на меня, Марк, — за полгода я поправилась на двадцать фунтов.

Дженет всегда держала форму. На ее теле не нашлось бы и унции лишнего жира. Набрав вес, она не стала выглядеть хуже, но зато стала чувствовать себя отвратительно. Эти двадцать фунтов облекли ее, словно чужая тяжелая оболочка, постоянно напоминавшая о том, как ей худо.

— Ты прекрасно выглядишь. — Голос Марка звучал раздраженно. Он уже устал от этого разговора. У него полно своих проблем, а тут еще жена...

— Марк, — наконец сказала Дженет, принимая воинственную позу. — Выслушай же меня наконец! Я ухожу. Я не могу больше жить с тобой, чувствуя, что ненавижу тебя и себя.

— Я тебе не верю.

— Придется поверить.

Она ушла в спальню и почти сразу вернулась с двумя упакованными чемоданами.

— Дженет...

— Я должна уйти. Здесь я задыхаюсь.

— Куда ты пойдешь?

— Пока и мотель — я уже заказала номер, а завтра найду квартиру рядом с офисом или с автобусной остановкой. Машину я оставляю тебе.

— Дженет, не уходи. Неужели мы не можем поговорить спокойно?

— Мы разговариваем уже час. Это бесполезно. Мы не понимаем друг друга. Мы даже по-разному смотрим на то, что с нами случилось.

— Но с нами ничего не случилось! — в отчаянии вскричал Марк.

— Ничего, кроме того, что я возненавидела тебя и себя и поэтому ухожу.