— Они сказали, что я могу побыть с ней полчаса до начала операции. А в операционную не пускают, — с тревогой продолжил Джеймс. — Но мы с Линн хотели, чтобы я присутствовал при родах. По-моему, мужу это разрешается, даже при кесаревом сечении.

«Если бы речь шла только об этом! — с грустью подумала Лесли. — Там может быть море крови. Врачи не хотят, чтобы ты смотрел, как будут умирать твои жена и ребенок».

— Еще они сказали, что если рубцы начнут кровоточить, придется удалить матку, — ровным голосом проговорил Джеймс, хотя это стоило ему немалых усилий.

— Но ведь это не так уж важно, правда? — как можно мягче сказала Лесли, умалчивая о том, что с Линн может произойти и кое-что пострашнее.

— Наверное. Не знаю... Поскорее бы все кончилось! Только бы Линн и малыш остались живы! — вырвалось у него.

Он знает, догадалась девушка. Он все знает.

— Мне пора, — сказал Джеймс.

— Позвони мне, пожалуйста, когда все будет, позади.

— Хорошо.

Закрыв за ним дверь, она приняла душ и легла в постель. В постель, где в эту ночь спал Джеймс, а несколько месяцев назад — они вдвоем. Засыпая, Лесли думала обо всех троих: Джеймсе, его жене и их еще не родившемся ребенке.

Вначале ей показалось, что это автомобильная сирена. Сирена кареты «Скорой помощи», спешащей в больницу с роженицей. Но настойчивые гудки продолжались, постепенно вырывая Лесли из объятий кошмара. Это не сирена, сообразила она, очнувшись, а телефон.

Лесли взглянула на часы. Половина первого. Она спала всего три часа, а уже меньше чем через пять ей опять надо быть на работе. Кто это звонит? И почему она не догадалась отключить телефон, как делала всегда, отсыпаясь после дежурства?

Внезапно туман в голове рассеялся. Она вспомнила.

— Алло!

— Лесли?

Так и есть. Джеймс.

— Да, это я.

— С ними все в порядке, — промолвил он устало. — Оба чувствуют себя прекрасно.

— Ой, Джеймс, как здорово! — искренне обрадовалась девушка. — Ну а Линн?

— Нормально. Матку все-таки пришлось удалить, но переливание крови не понадобилось, — уточнил он, особо подчеркивая это обстоятельство. Джеймс был наслышан о СПИДе и знал, что после ранения Марк отказался от донорской крови, опасаясь заражения. — Конечно, пока она очень слаба, но выглядит неплохо. Я только что ее видел.

— А ребенок?

— Мальчик, — с нескрываемой гордостью сообщил новоиспеченный отец.

— Мальчик? Это чудесно! Теперь у тебя есть сын. Как его зовут?

— Не знаю. Мы с Линн хотели девочку и не придумали имя для мальчика, — признался он, размышляя над словами Лесли. «Теперь у тебя есть сын», — сказала она. Сын... Остается надеяться, что ему повезет с родителями больше, чем его отцу. — Хочешь на него посмотреть?

— Конечно, — тут же согласилась она и, подумав, уточнила: — Если ты сам этого хочешь.

В пять они встретились у входа в детское отделение. Сквозь стеклянную дверь было видно, как крохотный комочек — новорожденный сын Джеймса — энергично барахтается в кроватке. В соседней палате мирно спала Линн. До начала смены оставалось полчаса, и Лесли пригласила приятеля в кафетерий выпить по чашечке кофе.

— У тебя прелестный малыш, Джеймс, — похвалила она, когда они сели за столик.

— И имя уже есть — Майкл.

— В честь Майкла Лири?

— Ну да.

— Красивое имя. И человек он хороший. Они помолчали.

— Линн забеременела накануне твоего дня рождения, — неожиданно объявил Джеймс.

— Вот как? Теперь понятно, почему она так плохо себя чувствовала.

— Она знала о нас с тобой с самого начала.

— Не может быть! — ахнула Лесли.

— Она хотела уйти от меня, не сказав о ребенке, — продолжал он, и на мгновение его глаза подернулись грустью.

— И как же ты это обнаружил? — «И когда? Поэтому ты и перестал со мной встречаться?»

Джеймс заколебался. Ему было неловко признаться, при каких именно обстоятельствах он узнал о беременности жены.

— Не важно. Узнал, и все.

— И теперь...

— Теперь... — Он вздохнул. — Теперь у нас есть сын. Ты не представляешь, как трудно было снова склеить наш брак! Но мы справились. Нам очень повезло.

— Везение тут ни при чем. Просто вы очень любите друг друга, — возразила Лесли и, взглянув на часы, поднялась. — Мне пора. Если хочешь, можешь опять переночевать у меня.

— Нет, спасибо. Я пойду домой. Домой. Туда, где ему и положено быть.