— Привет. Это Марк, — сообщил он, когда она сняла трубку.

— Привет, — спокойно отозвалась она.

— Как дела?

— Хорошо. Прекрасно.

— Где ты теперь живешь?

— На побережье, к северу от города. Снимаю небольшой коттедж. — Судя по голосу, Дженет была довольна своим новым обиталищем.

— А как дела в театре?

— Чудесно! — с энтузиазмом ответила она. — Я многому научилась.

— Не так, как было в Линкольне и в Омахе?

— Совсем по-другому.

— Я хотел прийти на премьеру... — «Если ты не возражаешь».

— Конечно, приходи. У Кэтлин есть билеты. Кстати, я не видела ее ни на одной репетиции.

— Она уехала. До июля.

— Вот как!

— Я приду один, так что ты сразу меня заметишь — рядом со мной будет единственное пустое место во всем зале.

— Вряд ли я буду смотреть на публику.

— А когда-то смотрела.

Это была правда: выступая в Линкольне, Дженет всегда отыскивала глазами Марка и пела как будто специально для него.

— Пожалуй, — нехотя согласилась она и, помолчав, уточнила: — Так ты действительно будешь один?

— Ну да.

— Почему бы тебе не пригласить Лесли? Мне бы очень хотелось ее повидать. Сама она вряд ли достанет билет.

— С удовольствием, — сразу согласился Марк. Лесли никому не помешает. Она придет в театр, как и он, — ради Дженет.

— Позвони ей прямо сейчас. Она дома — мы с ней только что разговаривали. Я пыталась убедить ее прийти на премьеру. По-моему, она не прочь.

— Конечно, позвоню. У тебя есть ее телефон?

Продиктовав номер, Дженет как бы между прочим добавила:

— Почему бы вам с Лесли после спектакля не заглянуть ко мне в гримерную? Я предупрежу помрежа.

На работе Марк и Лесли частенько перезванивались.

— Марк, я в «неотложке». Случай серьезнее, чем я предполагала. Ты мог бы спуститься?

— Лесли, тебе давно пора домой. Сегодня мое дежурство, а не твое.

— Марк, мистер Симпсон только что умер.

— Лесли, через пять минут обход. Встретимся в ординаторской.

В больнице в любое время дня и ночи они общались без всяких усилий. Домой же Марк ей никогда не звонил. Он не мог себе представить Лесли в домашней обстановке.

Возможно, она в курсе того, что произошло между ним и Дженет. Наверняка ей известно, что Дженет встречалась с Кэтлин. С Кэтлин она знакома, поскольку лечила ее мать. Словом, личная жизнь Марка для нее не тайна, но она предпочитает не показывать своей осведомленности. Этот телефонный звонок даст Лесли понять, что в подобной скрытности нет нужды.

— Алло!

— Лесли, это Марк. — На работе они узнавали друг друга по голосу.

— Привет!

— Я только что говорил с Дженет. Она хочет, чтобы мы с тобой пришли на премьеру, а потом заглянули к ней в гримерную. — Марк остановился, чтобы перевести дыхание. Удивительно — на работе, отдавая Лесли распоряжения, он единым духом выпаливал куда более длинные фразы. А сейчас...

— И у тебя есть билеты? — воспользовавшись паузой, поинтересовалась Лесли. Она только что звонила в театр и узнала, что там аншлаг.

— Да, причем хорошие. Об этом позаботилась Кэтлин. — Раскрывать карты — так уж до конца. Так легче. Но немного странно.

— Я бы с удовольствием пошла. Премьера, кажется, тридцатого апреля?

— Верно. Через неделю. А на следующий день я возвращаюсь в университетскую клинику. Снова буду твоим ординатором. Кстати, как дела на работе?

Лесли начала подробно рассказывать Марку о Джин Уотсон. Закончив этот сугубо медицинский разговор, оба с удивлением обнаружили, что находятся в собственных квартирах, а не в больнице.

Перед театром Марк и Лесли слегка перекусили в ресторане «Гурман», расположенном напротив входа в «Юнион-сквер».

— Ты прекрасно выглядишь, — одобрительно заметил Марк тоном старшего брата.

На Лесли было черное платье без рукавов, затянутое в талии и с расклешенной юбкой. Оно сидело свободнее, чем в прошлый раз. Лесли здорово похудела, только грудь, округлая и соблазнительная, осталась прежней. Каштановые кудряшки были убраны со лба и сколоты большой золотистой заколкой. Лесли накрасила ресницы, наложила на веки синие тени под цвет глаз и чуть тронула губы нежно-розовой помадой.

— Не то что в белом халате с пятнами йода и стетоскопом в кармане! — пошутила она.

— Ты и в нем выглядишь отлично, — возразил Марк. За ужином Лесли спросила:

— Предвкушаешь следующий год?

— Что ты имеешь в виду?

— Но ведь ты станешь О-3! Это гораздо приятнее. Третий год ординатуры действительно выгодно отличался от предыдущих: меньше ночных дежурств и рутинной работы, в основном консультации.

— Да, наверное, — равнодушно согласился Марк, давая понять, что предпочел бы не развивать эту тему.