Стихотворения
вернуться

Гюго Виктор
Шрифт:

2

ВОСПОМИНАНИЕ О ХИМЕНЕ

Когда б ветрам пеняли горы За нрав изменчивый и злой, Пришлось бы вам терпеть укоры, Вы были б ветром, я — скалой. Меня измена вербовала, Но был я преданный слуга. Меня чернил ваш друг, бывало, Но бил я вашего врага. Я презираю сброд ничтожный Любимцев ваших. Я бы мог Развеять их, как прах дорожный, Который топчет мой сапог. Вы досадить хотели Сиду, Когда он в храм невесту вел. Король, я вам простил обиду; Весь мир благоухал и цвел. Ковры пред нами расстелили, Епископ улыбался нам. С мантильей, полной роз и лилий, Вошла моя Химена в храм. В тот день поверх одежд богатых Я мой доспех надел стальной. Я помню солнца блеск на латах, Другое все забыто мной. Хоть я не ждал подобной встречи, Войдите с миром в город мой. Когда ж мои не лестны речи — Не вы ль одни тому виной?

3

КОРОЛЬ ЗАВИСТЛИВЫЙ

Леон, и Эбро, и Ламанча! Кто вам их отдал, как не Сид? Еще вас не было, дон Санчо, Когда уж был он знаменит. За это ль вместе с вашей кликой Глумитесь вы над стариком? Король, не стыдно ль быть владыкой И быть завистливым притом? Потомку многославных дедов, Мне грустно, что владыка мой, Вассала доблестного предав, Над ним смеется за спиной. Иль оттого, что до могилы Поклялся верным быть ваш Сид, Что, вам отдав и труд и силы, Уже не так мечом разит, — Все ваши прихвостни готовы Его дразнить из-за угла? Не рано ль радуются совы При виде старого орла? Пусть на одни весы со мною, В пудовых ризах, как в броне, С любым монархом за спиною Сам папа въедет на коне, — Я и в одежде горца бедной Перетяну их вес двойной, Хотя бы тот король был медный, А этот папа — золотой.

4

КОРОЛЬ НЕБЛАГОДАРНЫЙ

Мое богатство — только вера. Я хмурюсь, гнева не тая, Когда в монархе лицемера, В мужчине труса вижу я. Твоим предательствам нет счета, Твоим обманам нет числа. Мы разошлись у поворота; Я — дух добра, ты — демон зла. Я горд моею службой трону; Ты платишь ненавистью мне. Не бойся, я тебя не трону, Летя на боевом коне! Ты повелел в своей гордыне — Стыдись! — чтоб день и ночь тебя Монах твой славил по-латыни, И по-кастильски — твой судья. Нет, если дважды два четыре, То льстец нечист, как басурман, И никакие блага в мире Не завлекут меня в их стан. В своем дому ты смотришь строго, Со мной надменен твой язык. Ты слишком юн для педагога, Я слишком стар как ученик. Я враг словесной перебранки: Когда смеются надо мной Твой писарь — где-то в Саламанке, Или в Хаэне — стряпчий твой; Когда, стреляя за стеною В грачей на башенных зубцах, Ты сам смеешься надо мною, Над тем, кто стены рушил в прах, Побереги свою корону, Смотри, чтоб Сиду не пришлось Пинком швырнуть тебя в Херону Или пощечиной — в Бургос!

5

КОРОЛЬ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ

Когда я здесь, под Сарагосой, Засев в берлоге родовой, Кусая ус, уже белесый, Гляжу на стяг дырявый свой, — Ты о защите к черным силам Воззвал бы в страхе, если б мог. В ночи угрюмым альгвасилам Стеречь велишь ты свой порог. Смешно, король! В любую пору Твою взломать могу я дверь. Не все ль равно Кампеадору, Кто страж твой — человек иль зверь? Спроси пажа иль кастеляна: «Вон тот усатый, с бородой, — О чем задумался так странно. Какой он обуян мечтой? Куда вперил он взор суровый, Рыча, как зверь, что кость грызет? Не сокрушит ли все оковы? Не истребит ли он мой род? И не измену ль замышляет? Он с виду супостат и вор. Кому он смерть уготовляет В глуши своих проклятых гор? Меж дроворубов и медведей, Что там плетет он в тишине? Не призовет ли всех соседей, Чтоб отомстить обиды мне? Когда бродяга не в темнице, Намордник надобен ему!» Нет, сир! Как вам царить в столице, Так мне царить в моем дому! Здесь — я ключарь моей свободы, И я — хозяин этих гор. Хочу — для всех открою входы, Хочу — запру их на запор. Живу — как Сиду жить угодно, И оттого люблю свой дом. Ты пожалел, что я свободно Зеваю в логове своем? Ты хочешь, видно, чтоб под старость Я, Сид, вдали от ратных дел, Смирив остывшей крови ярость, Как пес твой, на цепи сидел? Чтобы, захлопнутый в капкане, Под стражей был я ночь и день? Ступай! На бурю в океане Намордник жалкий свой надень!

6

КОРОЛЬ ПРЕЗРЕННЫЙ

Король, дрожавший в бранном поле И злом плативший мне с лихвой, Да ты по праву ль на престоле? Или отец державный твой В гробу ворчит: «Он не мужчина! Какой цыган родил его И своего подкинул сына На место сына моего?» По мне, король, нет лучше пира, Как после боя, вечерком, Отведать с черным хлебом сыра, Их крепким сдобрив корешком. Не ты мне вверил эти горы, Не ты мой ратный дух питал, Не ты мне рыцарские шпоры И родовые лены дал. Мне были школою сраженья. Король, сравним-ка нашу стать! Ты мал, но в виде одолженья Могу я на колени стать. Пока ты празднуешь и «credo» Читаешь дома поутру, Я с бою горы Овиедо И башни Кордовы беру. Могу хвалиться этим смело, Ты знаешь сам, что я солдат, Что кожа Сида почернела От шлема, поножей и лат. Ты жертвой пал своей же злости; Изгнав меня, ты стал смешон. Позор — из дому выгнать гостя, Безумье — Сида выгнать вон. Во мне оплот твоей гордыне, Мой рог еще твой помнит враг И мнит, что тень моя доныне Идет в ряду твоих вояк. В аббатствах, в крепостях — повсюду, Где сеет зло рука твоя, За королевскую причуду Несу ответ, как прежде, я. Со мною ты — король, нет спора, Один — ты нищего бедней. Измерь клинок Кампеадора, — Вот мера дел твоих и дней! От Тахо до Альмонасида, Во всех концах твоей страны, Лишь боевые песни Сида Звучат как музыка войны. Испания гордится мною, Народ вверяет мне судьбу. Мой горный рог, сзывая к бою, Разбудит мертвого в гробу. Шагами грозными моими Потрясена, земля дрожит. Как триумфатор в древнем Риме, Идет венчанный славой Сид. Ирун, Коимбра — все смолкает, Все вдаль вперяет робкий взор, Когда, исторгнув меч, скликает Своих бойцов Кампеадор.

7

КОРОЛЬ ПЛУТ

Ни благородства, ни отваги! Их легче, подлый лицедей, Найти в ошейнике дворняги, Чем в золотой цепи твоей. Ты стер добра и зла границу, Ты прикрываешь клятвой ложь. Вероотступника десницу Ты на евангелье кладешь. Ты никогда не держишь слова; Ты можешь, истово крестясь, Пред чистой ракою святого Из уст извергнуть ложь и грязь. Пустых словес хитросплетенья! Давно узнал им цену я Уж лучше ветра уверенья Да обещания ручья. Твоя бесчестность возмутила Вассалов, что тебе верны. Любая речь твоя — могила Для целомудрия страны. И Сида лишь одно тревожит: Что станет с ней, с моей страной, Коль здесь предатель клясться может И лгать у честных за спиной? Пускай мои слова обидны, Но, право, лучше во сто крат В пяте смертельный яд ехидны, Чем вероломства гнусный яд. Я нынче горячусь немного, Хоть вы король, а я вассал. Не осуждайте слишком строго За то, что правду вам сказал.

8

КОРОЛЬ ВОР

На нас налог взвалил ты новый, Ты прибыл, может быть, за ним? Король, мы в бедности суровой Живем под знаменем своим. И что нам ты с твоим отрядом? Вглядись-ка, мы не мужичье! Ни капелланам, ни алькадам Здесь брюхо не набить свое. Хвастун! Запомни Сида слово: Ты не получишь ничего. Наш вольный город не корова, Чтоб королю доить его. Нет, сир! Над нами власть господня! Ты позабыл наш старый спор. Я все скажу тебе сегодня, Когда уж начал разговор. Ты отнял все мои владенья, Поля, и реки, и леса, Где в пору вешнего цветенья Звенели птичьи голоса. Ты отнял дедовские лены, Ты обокрал мой дом и двор, Ты сети сплел вокруг Химены, — Я в клочья разорвал их, вор! Жаль, короля нельзя повесить, Не то — прости мой грубый слог! — Тебя б, назад еще лет десять, Я в Альбавьеху приволок. Ты Сиду стал ковать оковы, — Смотри, чтобы не вздумал он Бабьеке выковать подковы Из золота твоих корон. Мой гнев покуда спит в потемках, Но, воин старый, я таю Под пеплом ярости, в обломках, Всю славу грозную мою.

9

КОРОЛЬ ВОЯКА

К лицу бы волком вам родиться! Когда идете вы в поход, Король, Испания стыдится, Что мир испанцем вас зовет. Мы спор с врагом решить не можем, Война во всех концах страны. На наших землях с войском божьим Сразилось войско сатаны. Но отступать мы не умеем. Клинок, ударив о клинок, В сраженье, вслед князьям пигмеям, Гигантов рыцарей увлек. Пусть враг взойдет на эти кручи, — Он башни узрит и валы. Соседи наши — только тучи Да горбоносые орлы. В бою, где царь и нищий — вместе, Все жизни на одних весах. Внизу — игра, где спор о чести, И божий суд — на небесах. Но кто б ни выиграл сраженье, Уже голодный ворон ждет, И червь могильный разрешенье Неразрешенному найдет. Шакал добычею кровавой В ночи насытит голод свой, И царь овладевает славой На пользу твари гробовой. Прекрасно дерзновенье боя, Но смелым, чьи сердца чисты, Важней, чем прозвище героя, Сознанье высшей правоты. Лить кровь и подло и преступно, Но может стать священным бой, Когда ты веришь неотступно, Что правосудие — с тобой. Я понял на путях скитаний, Что слава в прихотях вольна, Что блеску почестей и званий Цены не придает она. К солдату склонится без гнева, Хотя к мольбам вождей глуха. В сраженье шпага — это дева, Что выбирает жениха. Но ваши, сир, дела и войны, — Хоть ваших труб и громок рев, — Они изменника достойны, Кто все и вся предать готов, Кто цепенеет, обнаружа В тумане дальний стан врага, Кто в страхе прячется от мужа, Но нападет на старика, Кто в исступленье лютой злости, Все истребляя, все губя, Оставив пепел, кровь и кости, Считает Цезарем себя И нам, потайный ход нащупав, Как тигр оскалясь у дверей, Покажет груды детских трупов На грудах мертвых матерей.