Шрифт:
2-й епископ
Оставим королей в покое. Неспроста Бывает тень меча подобием креста. Основа церкви — бог, но короли — вершина. Пал князь — падет и бог! 3-й епископ
Толпа для властелина Сотворена, солдат ли этот властелин, Судья или пророк. И первый господин — Священник, а второй — король! 4-й епископ
Чем плуг острее, Тем лучше урожай! Основывая, сея, Вы землю раните. Но это ничего. 5-й епископ
Когда ж господь хотел, чтоб поняли ею? 6-й епископ
Для нищих духом — рай! Поменьше школ! Поставим На знанье крест. Одну лишь книгу мы оставим. 7-й епископ
Народам — быть внизу. А если хочешь ввысь, Так на коленях к нам на паперть подымись. 8-й епископ
А мысль вне догмата подобна сорным травам. Сей правдой праведной, сим правосудьем правым Мы крепки. Я тебя анафеме предам, Восставший человек! 9-й епископ
Да, свет, врученный нам, Способен жечь! Суров обязан быть священник. Он богу своему доподлинно изменник, Коль, видя ереси, испытывает страх Свой факел поднести к соломе на кострах. Патриарх
То — бездна, что теперь свободой называют. Ужасный херувим об этом возвещает, Где вечности стена чернеет, громоздясь: «Смиритесь! Веруйте! Князь — пастырь. Пастырь — князь». К сему прислушайтесь, поникши головами, В повиновении, с дрожащими сердцами. Желаньем понимать, желаньем думать, быть Дорогу господу стремитесь преградить. О вы, кто вздумали бороться с полной гнева Огромностью ветров, как безрассудны все вы! Поймите: проклял бог всю эту суету, И все усилия, и замыслов тщету, И первородного греха сестру — познанье, И этот, выросший из серного пыланья, Огнем зализанный ваш суетный прогресс! Лишь эту истину вещает вам с небес Гроза, что над горой Хоривом загремела. Папа
О братья, я прозрел, поймите — в этом дело! 1-й епископ
О чем толкует он? Патриарх
Что думаешь, скажи? Папа
От вас я ничего не слышу, кроме лжи! Патриарх
Как! Страшным и живым вы стать противоречьем Задумали своим блистательным предтечам? Папа
Тревожный ропот я почуял в этой мгле. Патриарх
Корабль идет ко дну, а вы на корабле Ослепли, рулевой? О, не стремитесь, отче, Навстречу гибели, по направленью к ночи! Папа
Я к жизни путь держу. Патриарх
Придется дать ответ. Папа
Да! Патриарх
Небо вспомните! Вы падаете. Папа
Нет! Я ввысь иду! Епископы
Он слеп! Папа
Нет! Все я вижу ныне! Я говорю: я был на золотой вершине, На троне восседал, вдыхая фимиам Средь песен праздничных, среди эпиталам; Но пало на меня, стоящего над всеми, Душ человеческих огромнейшее бремя, И я сказал себе: «С вершины вниз спустись; Лишь низойдя с высот, подымешься ты ввысь». Поддержка догматов, опора церкви божьей — Лишь наши слабости. Так надо быть им все же Хотя бы чистыми! О братья, наблюдал Я поношения, и часто я видал Ущерб правдивости и кривды нарастанье. Я думал: «В небе тьма. Повсюду злодеянья. Один виновник есть, и ждет его судья». Зыбучие пески неправды видел я, Дремучие леса я видел преступленья, Разврата оргию, невинности паденье. И я сказал себе при виде двух миров, Где мерзких маклаков полно и шулеров: «О нечестивый поп, склоненный над мошною, Судья, с преступником сошедшийся ценою, Цыганка, девушка с безумным взором, — чью Вы душу продали? Свою? О нет — мою!» И в страхе я бежал. Растет во мне желанье Из сердца своего извергнуть злодеянье; Хочу благословлять, дать божески дышать, Спасать… Патриарх
Ваш долг — разить! Папа
Нет, предостерегать! Патриарх
Бог — мститель… Папа
Нет, Христа я помню страстотерпца. Патриарх
Король… Папа
Такой престол мне вовсе не по сердцу, Который троном стал. Какой разврат! Христос Над миром царствует и нищ, и наг, и бос. А королевский сан — ведь это отреченье От власти над душой. Мое вооруженье — Тростиночка Христа. Коль стану князем я, — Лишь скипетр получу, чтоб быть, как все князья, В глазах людей царьком, другим царькам послушным, Дрожащим за престол, хитрящим, двоедушным. Опасно пастырю державу приобресть — В ней раболепия гнуснейший привкус есть. Я не хочу казнить, и я не принимаю Участия в войне. Сидеть я не желаю Среди властителей, — у них на лицах мрак. Поймите: я люблю! И чувствую я, как Во мне рождается живительное пламя. Епископы
Умей нас возглавлять, последовав за нами! Чтоб нас вести с собой, иди, куда и мы. Папа
Вовек не будет так! Ушел из вашей тьмы Я, отвращением и ужасом охвачен. Пускай не говорят: «Земля! Он был назначен Одну высокую идею охранять, Светлейшую из всех, которые сиять Могли когда-нибудь над этой глубочайшей Пучиною сердец. Он маг был величайший. Наперекор смерчам, что, налетев на нас, Мгновенье властвуют и пропадают с глаз, Он, этот человек, посредником являлся Меж небом и землей; он связью оказался Меж тихой пристанью и трепетом ветрил, Меж бездной и людьми лучом он света был Как! Только потому, то лживые кумиры — Все эти цезари, владыки, триумвиры, Князья и господа, которым несть числа, Все идолы, каких удача вознесла, Кому везет в бою иль повезло родиться, Все темные, как ночь, сиятельные лица Пришли за ним, за тем, кто бдит и у кого Иных здесь нету прав сверх права одного — Осанну возгласить и указать при этом На душу вечную, рожденную рассветом, На сына ясных зорь, который должен там Оплакивать все зло, весь смрад, присущий нам, И средства измышлять, чтоб дать нам свет прощенья, — О, только потому, что эти принцы, тени, Любители огня, и пепла, и руин, Пришли к священнику, и каждый властелин Кричал: «Ты с нами будь!» — по этим вот причинам Он стал подобен им и на торгу бесчинном В часы, когда весь мир отчаялся в ночи, Задумал продавать небесные лучи Он покупателям в могильном облаченье! Даритель света, он, посланник провиденья, Права народные владыкам продавал, Вулкан благословлял, рабами торговал, И справедливостью, и честью, и законом; Молился за убийц, проклятья слал казненным, В голубку повелел он молнии метать, Христа он заставлял слугой Аттилы стать!» Как! Это обо мне кричат, меня позоря: «Хранитель наших душ, он растерял их! Зори Вставали в небесах, но продал он рассвет, Звезду рассветную растлил он!» Нет! О нет!