Тима: Аха, покедова!

Снова усиленно берётся за так некстати прерванную Котей-Гермесом, работу. Где-то уже под вечер, а приходил Котя еще до полудня, Тимка, наконец, закончив оду, появляется с довольной рожей, да еще и бо-дрой трусцой в аккурат у того места, где Севастьян, его единокровный младший брат, все ещё копает колодец. Котя тоже здесь, по-прежнему

бдит, как бы чего плохого не вышло.

Тима: Привет, ударникам неземного труда!

Котя: Ну, наконец-то, а я полагал, ты уже и думать о нас забыл.

295

Тима: Да не, я не такой, просто очень старался побыстрее оду сварганить, вот и задержался.

Севастьян (откуда-то из недр земли своим неповторимым сверхнизким басом): Бля меня за ногу, кажись, брательник, соизволил все же обьявиться.

Тима (осторожно заглядывая вглубь ямы, чтобы не закружи-

лась голова): Ты где там? О вижу, да у тебя все, кажись, уже готово!

С ева (довольный тем, что брат сразу же оценил его работу):

А то как же, я все-таки мастер! Уже и ключик забил, осталось лишь углубить чуток.

Тима (закатив глаза к небу и, по-видимому, прикидывая что-то

в уме): Так это, вылезай давай, небось, устал очень? Остальное я сам доделаю.

С ева (явно ничего не подозревая): Знаю я тебя, наверняка, чего-то

удумал. Ладно, уговорил, залазь, дальше работать вместе будем.

Тима нехотя спускается вниз по веревочной лестнице скиркой поперек пасти. Уже внизу, близь брата, Тима, переложив инструмент в лапы, тоже начинает работать. Где-то уже перед самыми сумерками, вдруг, откуда не возьмись, появляется сам Зевс, то есть Барс-громовержец. Братья, увлекшись работой, лишь по крику «Смирно!» его опознали. Барсик-Зевс, еще более осторожно, чем Тимка заглядывает в яму, по-

тому как значительно старше.

Барсик: О, кажись, докопались все-таки. Тима: Всегда рады стараться ваше благородие!

С е ва (толкнув брата в бок тихо на ухо): Я чего-то не понял,

он с каких это пор таким культурным стал, даже меня и то на Вы на-зывает?

Тима (тоже шепотом): Доживешь до его лет и не такое вытво-рять будешь.

Барс: Ладно, вылезайте уж. А завтра с утра поговорим о награде за доблестный труд.

Утром следующего дня. В торжественной обстановке, перед троном громовержца, Котя-Гермес вручает отличившимся братьям награды.

Герме с: По поручению его Величества (Барсик благосклонно кивает, разрешаю мол), я награждаю вас, в частности тебя, Тимон, аж двумя почетными грамотами. Первая за сочиненную тобой мастерски оду в честь нашего благодетеля, вторая же за открытие нового источ-ника амброзии. А тебя, Севастьян, значком ударника за оказанную брату своему бескорыстную помощь.

296

Сева в удивлении открывает рот и явно что-то хочет возразить, но на этом самом месте мечта Тимы обрывается, ибо звон разби-той тарелки возвращает его к действительности. Начисто подобрав все осколки и спрятав их в мусорном бачке, чтобы родные не дога-дались Тимон снова принимается мечтать,как видно позабыв, о том,

что лишь недавно уже делал это.

Второй подвиг

Тима — известный русский богатырь, у него даже прозвище под стать Геракл, приехал погостить к своему брату Хокуразану в Японию, а заодно и посмотреть, как тот борется за Императорский кубок по Сумо.

Уже в зрительном зале. Тима внимательно глядит за тем, что проис-ходит на арене. А там в это время великий Асасерю за каких-то не-сколько секунд легко выпихивает из круга очередного противника.

Тима (своему соседу по-японски, в мечтах своих он владеет все-ми известными ему языками; в переводе на русский это звучит при-

мерно так): Блин, ваш Голубой Дракон что-то совсем расхрабрился, ну ничего мой брат я уверен, поставит его на место, готов побиться об заклад!

Японец (по-русски, видать для того, чтобы после не было кри-

вотолков): А на се пари держать будешь?

Тима (тоже уже по-русски): Блин, да на что угодно! Японец: Холосо, как у вас говорьят, я тебя за язык не тянул. Да-

вай вот на что,коли я проиграю, то заплачу тебе лимон йен! А ежели ты, то с месяц поработаешь на моей скотоферме.

Тима (он же Геракл): Ладно, уговорил, где наша не пропадала!

Составляют документ о сделке и, плюнув на оставшиеся поединки, едут на другой конец Токио заверять его к самому надежному япон-скому нотариусу.

На другой день в тренировочном зале. Севастьян, он же Хокуразан, усердно готовится к бою с Голубым Драконом. Геракл, ясное дело, тут же дает ценные советы, на которые непутевый брат похоже не об-ращает внимания.

С ева (которому вмешательства брата уже надоели): А не по-