Когда я пришла в себя, дверь осталась позади, точнее именно к ней я прижималась спиной, а на меня улыбаясь, смотрел Лао. За его спиной на ветке, низко нависшей над дорогой, сидела маленькая синяя птичка о чем-то чирикавшая. Словно заметив мой взгляд, птичка сорвалась с места и исчезла в темноте наступающей ночи.

– Ну что, - тихо спросил меня призрак.
– Побежали?

И я кивнула, хотя и предчувствовала, что пожалею об этом. Но пути назад не было, а значит - полный вперед!

Клан Ночных фрезий

МиранЭль

Миран с недоверием наблюдал за Мьяу, кружащим в танце Нали.

– Тебе не кажется, что так смотреть на чужую девушку попросту неприлично?
– раздался позади требовательный и вместе с тем недовольный голос.

Мужчина повернулся, улыбнулся, глядя в самые любимые, серо-синие глаза, ставшие сейчас двумя темными штормовыми омутами. Глаза, укравшие давным-давно его сердце.

– Неужели ты меня ревнуешь?

– Нельзя?

– Тебе можно. Но не к этой же девушке!

Взяв появившуюся эльфийку за руку, Миран увлек ее в круг танцующих.

– Почему?
– спросила девушка тихо.

– Онри, ну что за детские обиды, - Миран коснулся губами нежной щеки.
– Ты же знаешь, что мое сердце уже давно в твоих нежных руках. В нем царишь только ты!

ОнриИль Сналь, возлюбленная Мирана, скромно улыбнулась, поднимая голову:

– Правда?

– Истинная.

– Но эта девочка...

– Моя будущая младшая сестра, - Миран засмеялся.
– И не более того. Так что, ревнуй к кому хочешь, но не к ней.

– Как? Как такое случилось?

– Просто, как оказалось, пока я бродил по Белой пустыне, мой отец спелся с ее матушкой окончательно.

Онри расслабилась, но опять насторожилась.

– Миран.

– Что?

– Но ведь теперь ты не сможешь...

– Ты про фонтан Времени?

– Да, - Онри смотрела на Мирана.
– Ты предашь богинь?

– Нет, - эльф увлек девушку за собой на балкон.
– Нет.

– Но ведь...

– Я просто дам ей фору. Точно так же, как и всем остальным Избранным. Именно так, как положено делать по их регламенту, который они составляли, а потом зачитывали каждому новому Светлейшеству и водящему Караван.

Онри виновато отвела взгляд.

– Прости.

– За что?

– Я ... в тебе... сомневалась...

– Ревность пусть не совсем эльфийское, но все же вполне понятное чувство.

Онри кивнула.

– Тогда пойдем отсюда? Я хочу немного побыть с тобой.

– А Нали...

Девушка приложила ладонь к губам Мирана и покачала головой.

– Здесь ее уже нет. Она в замке, но сейчас ей ничего не грозит. Мьяу отправился воспитывать отчима и до утра девушка в безопасности. А нам пора. Я буду тебя кормить.

– Кормить?

– Да. Завтра тебе не удастся ни поспать, ни нормально поесть. Поэтому мы должны идти сейчас.

– Опять загадки, - Миран подхватил Онри на руки.
– После того как ты меня покормишь, ты будешь охранять мой сон, загадочная моя?
– Осведомился мужчина, со своей драгоценностью запрыгивая на перила, а оттуда вниз.

Обхватив Мирана за шею, Онри покачала головой.

– Нет. Спать как раз я тебе не дам.

– Договорились.

... В четыре часа утра, лорд Мьяу разъяренный разборками с отчимом - лордом Хохояном, уверяющим, что Избранная уже убита, сломал засов на двери высокой башни, в которую была определена НалиринЭль.

Распахнув без стука дверь спальни, встревоженный, не желающий до самого конца верить в слова отчима, Мьяу лег там же, где и стоял. В проеме двери покачивался на веревке из полосок от простыни тяжелый ночной горшок.

На лбу эльфа набухала стремительно шишка, в сознание он не приходил.

В распахнутой комнате царили следы борьбы, повсюду были разбросаны вещи, кое-где были капли крови, но не было НалиринЭль.

НалиринЭль

Чихнув, в который раз, я чуть не свалилась с арш-коня.

Бедное создание, "самое спокойное", как определил коня призрак конюшни, флегматично встретил мое появление. Не менее флегматично он пробирался по дороге со мной в седле.

Когда я свалилась в первый раз с седла, флегматичный конь просто остановился. На второй раз уже посмотрел на меня с интересом.

На третий раз Фегель меня просто оборжал.

На четвертый раз флегматичности конику не хватило, взяв меня клыками за шиворот, Фегель вытащил меня из довольно глубокой лужи, в которую я рухнула, посадил на зеленую травку около старого тракта, по которому мы двигались. И на все мои попытки подняться, толкал бархатным носом в плечо, пока я не смирилась.