В июле 1817 года Павел Дмитриевич Киселев нанёс первый официальный визит Потоцким. Вскоре молодой генерал посватался к старшей дочери хозяйки — Софье; после материнского согласия последовала помолвка, однако само венчание произошло несколько позднее. Большинство пушкинистов считают, что Потоцкая любила Киселева по-настоящему всю свою жизнь.

При этом к Пушкину Софья сохранила самое дружеское отношение. Во время одной из встреч романтичная Софья рассказала поэту семейное предание Потоцких, согласно которому некая красавица из их рода была похищена татарами. В неё влюбился крымский хан Гирей и сделал любимой женой в своём гареме. Когда же красавица умерла, он воздвиг в память о ней фонтан, назвав его «фонтаном слез». Отчасти семейное предание Потоцких, возможно, было связано и с невероятными приключениями матери Софьи.

Известный пушкинист М.О. Гершензон, не приводя, впрочем, никаких доказательств, в своё время полагал, что о фонтане Пушкину впервые рассказала княгиня М. А. Голицына (внучка Суворова). Однако это весьма сомнительно. Кому лучше знать семейные предания Потоцких — Голицыной или самой Потоцкой?

На Пушкина, как известно, легенда о «фонтане слез» произвела должное впечатление, однако замысла воплотить легенду в поэтические строфы тогда у него не возникло.

Генерал Киселев, несомненно, знал о том, что Пушкин неравнодушен к его невесте. Дружбе с поэтом данный факт, естественно, не способствовал. Кроме того, Киселев в то время не понимал всей величины пушкинского таланта.

Что касается Пушкина, то его отношение к Киселеву в разное время менялось. Если в молодости он разразился в адрес генерала достаточно ядовитой эпиграммой: «На генерала Киселева не положу своих надежд…», то в более зрелые годы именовал его не иначе, «как самым замечательным из наших государственных деятелей».

В августе 1820 года Пушкин решает посетить отдыхавшее в Гурзуфе семейство Раевских.

В Гурзуфе Пушкин провёл три недели. С кем мог встречаться поэт за это время? Никаких документальных свидетельств тому нет. Однако можно предположить, что во время «гурзуфского сидения» поэта могли иметь место две встречи, причем обе имеющие самое непосредственное отношение к нашему повествованию.

Дело в том, что как раз летом 1820 года в Крыму отдыхала недавняя безответная любовь Пушкина 17-летняя Софья Потоцкая. Она остановилась в своем любимом имении Массандра, некогда подаренном её матери Потемкиным. От Гурзуфа до Массандры рукой подать. Мог ли Пушкин отказать себе в удовольствии и не посетить Потоцкую, тем более что встреча с хорошим петербургским знакомым была весьма приятна и Софье? Ряд пушкинистов возможности встречи не отрицают. Если таковая действительно имела место, то, вне всяких сомнений, разговор между давними знакомыми снова заходил о «фонтане слез». На сей раз рассказ был воспринят Пушкиным совсем иначе, чем в Петербурге. Может быть, именно поэтому поэт посетил Бахчисарай и увидел знаменитый фонтан. Результатом этого посещения, как известно, стал шедевр пушкинской лирики — поэма «Бахчисарайский фонтан». Так кому посвятил поэт следующие строки поэмы:

Из письма Пушкина брату Льву, написанного летом 1823 года: «… Я не желал бы её (поэму “Бахчисарайский фонтан”, — В.Ш.) напечатать потому, что много места относится к одной женщине, в которую я был очень долго и очень глупо влюблен, и что роль Петрарки мне не по нутру…»

Из письма Пушкина Дельвигу: «В Бахчисарай приехал я больной. Я прежде слыхал о странном памятнике влюбленного хана. К*** поэтически описывала мне его, называя la fontaine des larms (фонтан слез. — В.Ш.)».

При этом загадочная К*** значится в двух дошедших до нас черновиках этого письма. Загадка «К***» волнует пушкинистов уже много лет. Одни утверждают, что К*** — это Екатерина Николаевна Раевская, другие резонно сомневаются, что Пушкин с его чувством слова не мог написать: «К/атерина/ поэтически описывала…» Третьи предполагают, что К*** — это графиня Н.В. Кочубей, не имеющая никакого отношения ни к пребыванию Пушкина в Крыму, ни к Бахчисарайскому фонтану. Куда логичнее предположить, что таинственная К *** — это не кто иная, как Софья Киселева (Потоцкая). Так как письмо было написано в 1824 году, то Софья к этому времени уже три года была замужем за генералом Киселевым, и вполне естественно, что Пушкин обозначает её в письме не литерой «П» (Потоцкая), а литерой «К» (Киселева).

Известный пушкиновед Л. Гроссман был твёрдо убежден, что «Бахчисарайский фонтан» писался именно о Потоцкой и для Потоцкой.

Какова же была дальнейшая судьба Софьи Потоцкой? Выйдя замуж за Киселева, она несколько лет была счастлива в браке. Но потом начались неурядицы. У красавца-генерала всё время имелись многочисленные романы на стороне, в том числе якобы и с её сестрой Ольгой. Софья от этого будет сильно страдать, а потому уедет в Европу, где будет много путешествовать. Находясь во Франции, она выполнит одно тайное и весьма деликатное поручение — разумеется, по просьбе своего сводного брата. С мужем Софья так официально и не разведётся, хотя жить вместе они никогда не будут. Это, однако, не помешает продолжению дружбы Ивана де Витта с Киселевым. Умерла Софья Киселева (Потоцкая) в весьма преклонных годах в полном одиночестве в Париже в 1875 году.

Что касается другой сводной сестры де Витта Ольги, которая, по мнению пушкиноведов, «унаследовала распущенность и страстность матери», то она почти одновременно с Софьей выйдет замуж за генерал-адъютанта Льва Нарышкина, двоюродного брата генерал-губернатора Новороссии графа Воронцова. Однако это нисколько не помешает ей иметь многочисленных любовников.

В это время российская знать активно приобретает и обустраивает имения на южном берегу Крыма. После смерти Софьи Потоцкой (матери) в 1822 году её массандровская дача «Богоданная» перешла по наследству к младшей Ольге. При Ольге Нарышкиной уже в 1824 году в нижней Массандре начинает закладываться парк. Тогда же нижнюю часть Ореанды купил начальник Балаклавского батальона Феодосий Ревелиотти и начинал разводить здесь виноград. В середине 1824 года он продал их за 30 тысяч рублей камергеру Александру Кушелеву-Безбородко. Это имение, как значится в купчей, «между деревнями Аутка и Гаспра, именуемое Ореандою, состояло из диких садовых фруктовых деревьев, дровяного леса, хлебопашной земли, вокруг было обнесено плетнем».