Еще росс выше вознесется,

Когда и впредь не отречется

Несть Константин воинский сан.

Уж сыплются со скал безмерных

Полки сквозь облаков, как дождь!

Уж мечутся в врагов надменных:

В душах их слава, бог и вождь;

К отечеству, к царю любовью,

Или врожденной бранной кровью,

Иль к вере верой всяк крылат.

Не могут счесть мои их взоры,

Ни всех наречь: как молньи скоры,

Вокруг я блеском их объят.

Не Гозано ль там, богом данный,

Еще с чудовищем в реке

На смертный бой, самоизбранный,

Плывет со знаменем в руке?

Копье и меч из твердой стали,

О чешую преломшись, пали:

Стал безоружен и один.

Но, не уважа лютым жалом,

Разит он зверя в грудь кинжалом -

Нет, нет, се ты, россиянин!

О, сколько храбрости российской

Примеров видел уже свет!

Европа и предел азийской

Тому свидетельствы дает.

Кто хочет, стань на холм высоко

И кинь со мной в долину око

На птиц, на сей парящих стан.

Зри: в воздухе склубясь волнистом,

Как грудью бьет сокол их с свистом, -

Стремглав падет сраженный вран.

Так козни зла все упадают,

О Павел, под твоей рукой!

Народы длани простирают,

От бед спасенные тобой.

Но были б счастливей стократно,

Коль знали бы ценить обратно

Твою к ним милость, святость крыл;

Во храме ж славы письменами

Златыми, чтимыми веками,

Всем правда скажет: “Царь ты сил!”

Из мраков восстают стигийских

Евгений, Цесарь, Ганнибал,

Проход чрез Альпы войск российских

Их души славой обуял.

“Кто, кто, - вещают с удивленьем, -

С такою смелостью, стремленьем,

Прешел против- природы сил

И вражьих тьмы попрал затворов?

Кто больше нас?” - Твой блеск, Суворов!

Главы их долу преклонил-

Возьми кто летопись вселенной,

Геройские дела читай,

Ценя их истиной священной,

С Суворовым соображай;

Ты зришь тех слабость, сих пороки

Поколебали дух высокий, -

Но он из младости спешил

Ко доблести простерть лишь длани;

Куда ни послан был на брани,

Пришел, увидел, победил.

О ты, страна, где были нравы,

В руках оружье, в сердце бог!

На поприще которой славы

Могущий Леопольд не мог

Сил капли поглотить сил морем,

Где жизнь он кончил бедством, горем!

Скажи, скажи вселенной ты,

Гельвеция! быв наш свидетель:

Чья россов тверже добродетель?

Где больше духа высоты?

Промчи ж, о Русса! ты Секване,

Скорей дух русский, Павла мочь,

Цареубийц в вертепе, в стане

Ближайшу возвещая ночь.

Скажи: в руках с перуном Павел

Или хранитель мира, ангел,

Гремит, являя власть свою;

Престаньте нарушать законы

И не трясите больше троны,

Внемлите истину сию:

Днесь зверство ваше стало наго,

Вы рветесь за прибыток свой, -

Воюет росс за обще благо,

За свой, за ваш, за всех покой.

Вы жертва лжи и своевольства,

Он жертва долга и геройства;

В вас равенства мечта - в нем чин;

Суля вы вольность - взяли дани;

В защиту царств простер он длани;

Вы чада тьмы, - он света сын.

Вам видим бег светил небесных,

Не правит ли их ум един?

В словесных тварях, бессловесных

У всех есть вождь иль господин;

Стихиев разность - разнострастье,

Верховный ум - их всех согласье;

Монарша цепь есть цепь сердец.

Царь мнений связь, всех действ причина,

И кротка власть отца едина -

Живого бога образец.

Где ж скрыта к правде сей дорога,

Где в вольнодумном сердце мнят:

“Нет царской степени, нет бога”, -

Быть тщетно счастливы хотят.

Ищай себе в народе власти,

Попри свои всех прежде страсти:

А быв глава, будь всем слугой.

Но где ж, где ваши Цинциннаты?

Вы мните только быть богаты;

Корысти чужд прямой герой.