Кем я столько восхищался,

Сладостные слезы лил?

После музы мне сказали,

Кто так светом овладел:

“Царь сердец, - они вещали, -

Бог любви, всесильный Лель”.

1801

Тончию

Бессмертный Тончи! ты мое

Лицо в том, слышу, пишешь виде,

В каком бы мастерство твое

В Омире древнем, Аристиде,

Сократе и Катоне ввек

Потомков поздных удивляло;

В сединах лысиной сияло,

И в нем бы зрелся человек.

Но лысина или парик,

Но тога иль мундир кургузый

Соделали, что ты велик?

Нет! философия и музы;

Они нас славными творят.

О! если б осенял дух правый

И освещал меня луч славы, -

Пристал бы всякий мне наряд.

Так, живописец-философ!

Пиши меня в уборах чудных,

Как знаешь ты; но лишь любовь

Увековечь ко мне премудрых.

А если слабости самим

И величайшим людям сродны,

Не позабудь во мне подобны,

Чтоб зависть улыбалась им.

Иль нет, ты лучше напиши

Меня в натуре самой грубой:

В жестокий мраз с огнем души,

В косматой шапке, скутав шубой;

Чтоб шел, природой лишь водим,

Против погод, волн, гор кремнистых,

В знак, что рожден в странах я льдистых,

Что был прапращур мой Багрим.

Не испугай жены, друзей,

Придай мне нежности немного:

Чтоб был я ласков для детей,

Лишь в должности б судил всех строго;

Чтоб жар кипел в моей крови,

А очи мягкостью блистали;

Красотки бы по мне вздыхали

Хоть в платонической любви.

1801

Приношение красавицам

Вам, красавицы младые,

И супруге в дар моей

Песни Леля золотые

Подношу я в книжке сей.

Нравиться уж я бессилен

И копьем и сайдаком,

Дурен, стар и не умилен:

Бью стихами вам челом.

Бью челом; и по морозам

Коль вы ездите в санях,

Летом ходите по розам,

По лугам и муравам, -

То и праха не лобзаю

Я прелестных ваших ног;

Чувствы те лишь посвящаю,

Что любви всесильный бог

С жизнью самой в кровь мне пламень,

В душу силу влил огня;

Сыплют искры снег и камень

Под стопами у меня.

1801

Пламиде

Не сожигай меня, Пламида,

Ты тихим голубым огнем

Очей твоих; от их я вида

Не защищусь теперь ничем.

Хоть был бы я царем вселенной

Иль самым строгим мудрецом, -

Приятностью, красой сраженной,

Твоим был узником, рабом.

Все: мудрость, скипетр и державу,

Я отдал бы любви в залог,

Принес тебе ка жертву славу

И у твоих бы умер ног.

Но слышу, просишь ты, Пламяда,

В задаток несколько рублей:

Гнушаюсь я торговли вида,

Погас огонь в душе моей.

1770; 1802

Кузнечик

Счастлив, золотой кузнечик,

Что в лесу куешь один!

На цветочный сев лужечик,

Пьешь с них мед, как господин;

Всем любуяся на воле,

Воспеваешь век ты свой;

Взглянешь лишь на что ты в поле,

Всем доволен, всё с тобой.

Земледельцев по соседству

Не обидишь ты ничем;

Ни к чьему не льнешь наследству.

Сам богат собою всем.

Песнопевец тепла лета!

Аполлона нежный сын!

Честный обитатель света,

Всеми музами любим!

Вдохновенный, гласом звонким

На земли ты знаменит,

Чтут живые и потомки:

Ты философ! ты пиит!

Чист в душе своей, не злобен,

Удивление ты нам:

О! едва ли не подобен,

Мой кузнечик, ты богам!

1802

[Image021]

Охотник

За охотой ты на Званку

Птиц приехал пострелять;

Но, белянку и смуглянку

Вдруг увидев, стал вздыхать.

Что такое это значит,

Миленький охотник мой?

Ты молчишь, а сердце плачет:

Птицы ль не убил какой?