Сэнта ждала нас на веранде, покачиваясь в кресле-качалке, и поглаживая за ушком своего толстенного кота. Тот жмурился, блаженствуя на ее коленях и самозабвенно впивая когти в тонкую ткань ее летнего платья. Новоград был, без сомнения, южным городом, но этим дождливым ноябрьским вечером мне было не жарко даже в пальто. А ее полураздетая фигурка выглядела такой ранимой и беззащитной, что хотелось немедленно укутать пледом ее едва прикрытые платьем плечи и обнаженные руки. Хоть я и знала прекрасно, что холода она не чувствует. Совсем.

Вопреки моим опасениям, того самого взгляда в глаза не последовало. Нежно поцеловав Анхена и улыбнувшись мне, как старой знакомой, она провела нас в дом. Уложила меня на диван, долго сосредоточенно водила руками над моим телом, прислушивалась к ощущениям. Ее руки не касались даже моей одежды, но я явственно ощущала идущее от них тепло.

– Ты прав, - наконец произнесла она, опуская руки и оборачиваясь к Анхену, - это мертвая кровь.

Анхен оторвал взгляд от тьмы за окном и медленно повернулся к нам. Легкий ветерок, влетающий в комнату через открытую форточку, чуть шевельнул пряди его распущенных волос.

– И насколько все серьезно?

– Организм пока борется. Все-таки люди живут весьма недолго, и природа заложила в них весьма действенный механизм воспроизводства. Года два-три у нее есть. Потом мертвая кровь победит, и девочка станет стерильна.

Года два-три? Это мне даже универ не успеть закончить. Что, все бросать, и бежать рожать ребенка от первого встречного? И ненавидеть потом всю жизнь - и этого ребенка, и этого встречного?.. Или плюнуть и забыть, мне бы вон Варьку вытерпеть, на что мне сдался еще и собственный вечно вопящий младенец? Но ведь когда-то потом мне, наверно, захочется... всем ведь когда-нибудь хочется - семью, детей...

– Нет, этот вариант не подходит, - прервал мои раздумья Анхен.
– И речь даже не идет о том, что ни в мои, ни в ее планы дети сейчас не входят...

Опа как! У него, оказывается, планы на отсутствие-присутствие у меня детей! И они определенно важнее моих!

– ... Но даже если я завтра же найду потенциального отца ее будущему ребенку, - невозмутимо продолжал меж тем светлейший куратор, - и заставлю их заниматься воспроизводством немедленно...

– Анхен, а вот как бы ничего, что я все это сейчас слушаю?!
– такого я уже молча снести не смогла.

– Ничего, Ларочка, ничего, - его моя вспышка не смутила.
– Ты не к словам придирайся, ты суть послушай. Я всего лишь говорю об объективно самом быстром способе сделать тебя беременной. Потому, как ждать, пока ты встретишь свою большую и чистую любовь - даже мне времени может не хватить, помру от старости.

– Не смей надо мной смеяться!

– Да не смешно пока. Так я закончу. Я всего лишь пытался сказать о том, что даже если пытаться забеременеть ты начнешь уже сегодня, и будешь заниматься этим ежедневно и неустанно, не факт, что успеешь родить за два оставшихся года.

– И откуда такие выводы?
– невозмутимо интересуется Сэнта. Она уже отошла от меня и присела в легкое плетеное кресло в дальнем углу комнаты. Рыжий кот, неизвестно когда проникший в комнату, с независимым видом валялся в двух шагах от нее, повернувшись хвостом к хозяйке.

– Поговорил с родителями. Лариса родилась через пять лет после того, как они впервые «задумались о ребенке». Три выкидыша. Крайне тяжелая беременность, практически вся - под наблюдением врачей. Других детей в семье нет, хотя им всегда хотелось. А у Ларисы мутации гораздо сильнее, поскольку врожденные, а не приобретенные, как у ее отца.

– Так. То есть ты, наконец, нашел мне время сказать, что «дитя крови» у нас - урожденное? То-то я удивляюсь, при чем здесь Дэлиата?

– Нет, она, конечно, над колыбелькой стояла, кровью истекая.

– Сам себя не обмани однажды. О чем еще ты мне не рассказываешь?

– Множество вещей, дорогая. О строении солнечной системы, к примеру. Не интересует?

– Пока не очень. Но буду знать, к кому обратиться.

– Сэнта, девочка должна иметь возможность рожать детей. Даже если она никогда ей не воспользуется.

– Да? И вот очень интересно, зачем? Что хорошего ждет этих детей, если они унаследуют способности матери? И что хорошего ждет тебя, если станет известно, что ты выводишь тут очень странную породу?

– Я не вывожу...породу!
– прежде невозмутимый, Анхен вдруг разозлился.
– Я просто хочу, чтоб она перестала мучиться! И имела возможность прожить нормальную полноценную жизнь!

– И ты дашь ей прожить эту жизнь?

– Разберемся. После. Что ты можешь сделать с деторожденьем?