–  Кто, Сережа? Кто именно?

–  Да вы с ними, думаю, уже знакомы, Зоя Павловна! Сержанты Якушин и Зарецкий… Это они ее на «нейтралке» нашли, а потом под обстрелом еще тащили…

–  Петр и Иван… - Вспомнила старшина имена сержантов.

–  Это наши «аксакалы» полковой разведки… Я с ними еще с 41-го воюю, Зоя Павловна… Как пришли тогда, в июле, добровольцами, так и остались в полку до сего дня… Я тогда у них еще комвзвода был, лейтенантом… Надежные мужики!.. Уж и по паре раз в госпиталях по ранению побывали, а все в родной полк, в разведку возвращаются…

–  А с Милкой-то что?

–  Множественные осколочные ранения ног… Но врачи сказали, что ходить будет…

–  Жива, значит… - Выдохнула Морозова, словно у нее с души свалился огромный камень.

–  Жива, Зоя Павловна…

–  Ну, а дальше-то как, Сережа? Что делать думаешь?

–  А что делать? Жить!.. Если доживем… Мы ж ведь поженились, Зоя Павловна!..

–  Когда?
– От этой новости на лице появилась улыбка и засветились радостью глаза.

–  Да вот, в декабре 42-го… Через месяц, после того, как у нее немного страсти-то улеглись, после вашего последнего боя… Комполка Игнатов нас и расписал…

–  Добился ты, значит, своего, Сережа… - В этих словах женщины небыло и капли укора, а лишь скрытое поощрение.

–  А я всегда своего добиваюсь!
– Улыбнулся в ответ майор.
– Если бы не война, так мы бы с Милкой уже и детишек нянчили!.. Я ж ее замуж еще тогда позвал, в 40-ом…

–  Да знаю уж… - Она вздохнула, и отвернулась.
– Ну а теперь-то что?

–  Знаете… А я горжусь своей женой!
– Проговорил вдруг майор.
– Она тут фрицам такого шороху дала, что… Те минометчики немецкие, они же именно за ней, скорее всего и охотились! Целую батарею всего на одну женщину нацелили! Сволочи!.. Сначала за ней несколько снайперов охотилось, да только не получилось у них ничего - всех она «приголубила»… Потом за ней стали автоматчиков посылать! И каждый раз все больше и больше - едва ли не до взвода фрицев дело доходило! И опять - ноль… Вот они, гады, и решили, наверное, что надежнее всего минометной батареей «нейтралку» обработать… Так ведь, что обидно, Зоя Павловна! Это же уже не в первый раз, а вот видите, как оно обернулось… Разведчикам спасибо - без них Милка, скорее всего, не выползла бы… Они ж ее в наши траншеи уже без сознания приволокли…

–  Не зря, значит, она эти пять месяцев на фронте провела… - Проговорила задумчиво старшина.
– Не зря, видать…

–  Не зря?!!
– Николаев в упор посмотрел на старшину.
– Да она все это время только и говорила, что за своих девчонок погибших снайперский счет ведет! На каждую по десятку!.. Да и от себя лично… У нее же уже 309 фрицев, на личном счету было, Зоя Павловна! Да у самого старшины Василия Зайцева на личном счету фрицев почти на целую сотню меньше!!! Ее же Игнатов к Герою представил! Вот такие дела, Зоя Павловна… - 309, значит… - Проговорила задумчиво старшина.
– Молодец, Людмила - у меня вполовину меньше!.. Что ж… Значит придется догонять собственную ученицу, раз за наших девчонок больше мстить некому, да и за всех остальных тоже… Ну, значит, теперь мне принимать эту ее эстафету, Сережа… Теперь послужим вместе, товарищ майор!..

И понеслись дни, недели, месяцы…

Годы…

Тяжелые, кровавые годы войны…

А в 44-ом, подполковник Николаев, после героической гибели полковника Игнатова, принял под свое командование N-ский гвардейский стрелковый полк…

…Часы воспоминаний за чаем промчались так, словно это были минуты, но, война, тем не менее, пока все еще продолжалась… …- Пойду я, Сережа… - Старшина Морозова, и поднялась из-за стола.
– Мне в роту надо… Ждут меня парни, и не начнут без меня… А нам сегодня еще Ванечку помянуть по-человечески надо…

Полковник Николаев тоже поднялся, и проговорил тихо:

–  Хороший мужик был… Мы с ним всю войну прошли… А вот видите как оно повернулось… В самом конце…

Старшина помолчала немного и ответила:

–  Я его теперь век не забуду… Пойду я, Сережа… Разведчики ждут…

–  И от моего имени Ивана помяните, Зоя Павловна… Я бы с вами, если честно, сейчас пошел, да только дела - капитан этот, Онищенко, из дивизионного «Смерша», дотошный какой-то попался… Все уж казалось бы выяснили, а все еще чего-то узнать хочет…

–  А-а, этот… - Хорошее настроение старшины Морозовой куда-то вмиг улетучилось, и на лицо легла тень раздражения и неприязни.
– Знаю я, что он вынюхивает, Сережа… Только не вынюхает он здесь ничего! Не получится! Гнида!..

–  Вы что, повздорили с ним?
– Полковник пристально посмотрел на Морозову.
– Это не хорошо… О нем такие разговоры идут… Мстительный он, Зоя Павловна, обид не прощает, и идет просто по головам напропалую, используя свое служебное положение… Он же еще из тех «заградотрядов НКВД» вышел, что под Сталинградом «бегунков» отлавливали… Так вот я точно знаю, что он свой орден получил за то, что стрелял во всех подряд без разбора… «Выполнял» приказ Наркома Обороны - «дезертиров расстреливать на месте без суда и следствия»… Да и сейчас у него полномочий… Вы с ним поосторожнее, Зоя Павловна… Поганый он человек, этот капитанишка…

–  А чего мне с ним осторожничать-то, Сережа? Мне с этим сопляком детей не растить!
– Она расправила несуществующие складки гимнастерки под ремнем, и направилась к двери.
– Разберемся, товарищ полковник!.. Ну! Я пошла, Сережа!

–  Осторожнее, Зоя Павловна! Берегите себя!..