Шрифт:
Она говорила задумчиво, даже как-то погрузившись в свои мысли, и вдруг…
Мила в какой-то момент сообразила, проследив его взгляд, что так внимательно рассматривал лейтенант, и тут же залилась румянцем:
– Сереж!.. Мне почему-то кажется, что ты не на значок смотришь, а на мою грудь…
И теперь залился румянцем, да аж до самых ушей, лейтенант:
– Да ладно тебе, Мил!!!
– Проговорил он нарочито равнодушно.
– Что я, женской груди не видел?!! Грудь как грудь…
Мила поджала губы и бросила:
– Ну, и дурак!!!
И быстро пошла от лейтенанта вдоль по аллее…
Он догнал ее через пять шагов, схватил в охапку вместе с огромным плюшевым медведем, прижал к себе, и проговорил громким шепотом:
– Мил! Я и в самом деле дурак!!! Я полный - кретин!!! Прости меня, пожалуйста!!!
– Он с жаром поцеловал ее прямо в губы, а потом выпалил.
– У тебя самая красивая грудь, которую только можно представить! И ты самая красивая! И вообще!.. Я тебя люблю!!!
Девушка высвободилась их его медвежьих объятий, посмотрела по сторонам, одернула платье, вскинула подмышку медведя, и…
Притянув к себе голову Сергея, коротко чмокнула его в губы, и побежала по аллее:
– Я же говорила - дурак!.. … Потом Мила и Сергей, взявшись за руки, смеясь и рассказывая что-то друг другу, долго гуляли по аллеям парка…
Ели мороженое «Крем-брюле», зажатое с двух сторон вафельными кружками, купленное у розовощекой продавщицы в белом кружевном «кокошнике». Пили «газировку с клубничным сиропом»…
И чувствовали они, что… Вот оно, Настоящее Счастье!..
А потом…
Потом были несколько недель совершенно безумной страсти, сладкой боли и совершенно незабываемого ощущения невесомости и полета, этих молодых, полных сил тел…
– Сереж! А ты надолго приехал?
– Спрашивала Мила, и утыкалась лицом в его грудь.
– На месяц, Милка… Всего-то, на месяц… - Вздыхал сокрушенно Сергей.
– А потом?
– А потом мне нужно будет вернуться на место службы…
– В эту Молдавию?
– Там стоим мой полк…
– А ты не можешь перевестись оттуда куда поближе?
– Я ведь всего год служу, Мил… А это мой самый первый отпуск… Да и как? Я же ведь не полковник какой, а простой лейтенант, «Ванька взводный»…
– Жаль… - Вздыхала девушка, и заглядывала в его глаза.
– Я без тебя уже, наверное, не смогу, Сереж…
– Так ведь это же ненадолго, Мил!
– Говорил он и сам верил в свои слова.
– Всего-то на год! Ты университет закончишь как раз, диплом получишь… А там у меня следующий отпуск будет, в начале августа…
– В начале августа, 41-го года… - Словно эхо повторяла за ним Людмила.
– Ты меня будешь ждать?
– Конечно, буду, Сереж! Я тебя теперь всю жизнь ждать буду!.. …Чем ближе подходил к концу отпуск лейтенанта Николаева, тем больше страшилась Мила предстоящей с ним разлуки…
Она все больше нервничала, и это становилось все больше и больше заметно тем людям, которые ее окружали…
Она продолжала ходить на тренировки, а после них очертя голову бежала на свидание со своим Сережкой…
…Зоя от души смеялась над тем, как солидный генерал гримасничал, имитируя армянский акцент хозяина тира, и показывал его безграничное удивление, после того, как Мила тогда отстрелялась, положила винтовку, и потребовала свой законный «Большой приз»:
– Ну, она-то ладно, а ты-то, Сережа! Ты же уже был серьезным человеком, командиром Красной Армии!
– А я тогда не меньше этого армянина был удивлен! Так что, мне прощается!
Они продолжали весело смеяться, когда Морозова вдруг обратила внимание на то, что ее ученица смотрит застывшим взглядом куда-то за ее спину поверх плеча:
– Ты чего, Мария?
– М-можно?.. Можно я уйду?
– Проговорила девушка, немного запинаясь.
– А вы тут пока поговорите…
Зоя обернулась, и заметила метрах в двухстах, на аллее парка статную, плечистую фигуру в парадной офицерской форме, и лихо заломленной на ухо фуражке…
– Ага!
– Проговорила она, строго взглянув на девушку.
– Иди! И скажи ему, засранцу, чтобы ко мне даже и близко не подходил, если не хочет без ушей остаться!
Девушка чмокнула Зою в щеку, и легкой весенней бабочкой упорхнула навстречу своему лейтенанту…
– Любовь у нее, видишь ли!
– Проворчала Зоя уже без злобы.
– Из-за него мы сегодня не выиграли…
Услышав эти слова, Сизова посмотрела вслед девушке, а потом повернулась к Морозовой:
– Дело молодое… Все мы когда-то такими были… - Проговорила она, и подсела на лавочку рядом.
– Вы лучше мне расскажите, где и как вы столько лет от нас скрывались? Что делали? Как ваше здоровье, Зоя Павловна? Сережа мне рассказал, что ему после вашего последнего ранения в Чехословакии, 10 мая сообщили, что, мол, гвардии старшина Морозова Зоя Павловна в очень тяжелом состоянии отправлена санитарным эшелоном в глубокий тыл… А дальше… Дальше ваши следы потерялись…