Шрифт:
– А как та чешская девочка, Зоя Павловна?
– Спросил генерал, присаживаясь с другой стороны скамейки.
– Она же от вас не отходила в медсанбате, когда вас оперировали, как ее не гнали, а потом и в дивизию с вами поехала… Я тогда наших чехов спросил, что она все время говорит, так они мне перевели, что она, мол, не хочет вас отпускать… Ну, я и подумал, что уж дивизионные врачи-то ее уговорят, и с отпустил с вами… Да еще и в руку ваш орден вложил, вашу третью «Славу», которую мне комдив передал, чтобы она там врачам передала…
Морозова только улыбнулась грустно в ответ, и проговорила тихо, вспоминая ту давнишнюю историю:
– Она молодец, Сережа!.. И она меня, если честно, так и не отпустила…
– Как это?
– Удивилась Сизова.
– Да вот так… Не отпустила… И в поезд за мной забралась… А потом, через несколько суток, мы приехали в Киев.
– Зоя Павловна чему-то улыбнулась.
– Марьяну от меня, конечно же, забрали, правда, я этого тоже не помню, и определили в детский дом…
Морозова как-то странно посмотрела вдоль аллеи и продолжила:
– Смышленая девчушка оказалась… Как немного от своих страхов оправилась, так все о себе рассказала, кто она, сколько лет, ей же тогда, как оказывается, уже почти одиннадцать лет было, а то, что худенькая такая, так это оттого, что голодали всю зиму… Ну вот… Отошла Марьяна немного, и стала ко мне в госпиталь бегать…
– И ее отпускали?
– Нет, Сережа, не отпускали!
– Улыбнулась Морозова.
– Но она умудрялась каждый день убегать… Посидит со мной несколько часов, а потом возвращается…
И тут на глаза женщины навернулись слезы:
– Хлеб мне все носила…
– Какой хлеб? Она что его, воровала где-то?
– Дурак ты, товарищ генерал!.. Она свою детдомовскую пайку пополам делила… Половину съест, а половину мне несет, глупышка… - Морозова смахнула скупую слезу.
– А я ей половину своей пайки отдавала… Так и обменивались… А она мне все твердила, что мой хлеб самый вкусный… И орден тот она сохранила, Сережа… Эта, третья «Слава», она для меня самая дорогая! И не потому, что заработанная, а потому, что Марьянка ее почти полгода от всех прятала, чтобы потом мне отдать… Вот так…
Эпилог
Май 1952 г. Москва.
…Они так и сидели втроем на скамеечке парка, и Морозова продолжала рассказывать свою послевоенную историю:
– А потом у нас помощник появился… Словно ангел-хранитель с небес!..
Сизова и Николаев замерли в ожидании продолжения рассказа, и ждать им пришлось совсем недолго:
– В июле 45-го в Киеве начался новый набор курсантов в наше военное училище… Вот у нас и появился помощник и хранитель, без которого мы, Сережа, Мила, наверное и не выжили бы в ту голодовку в 47-ом… Курсант… - Морозова опять странно улыбнулась.
– Он для нас все делал, ребята!.. Да, если положа руку на сердце, он нас и спас… А меня-то уж и просто во второй раз!..
– Это кто ж такой?
– Свел брови на переносице генерал.
– Я его знаю?
Морозова улыбнулась широкой, открытой улыбкой:
– Уж более, чем кто либо, товарищ генерал-лейтенант!
– Ответила Зоя.
– Ты тогда еще полковником был, а он у тебя в ординарцах в Чехословакии бегал!.. Помнишь того ефрейтора, Сережа?.. Как Петю Якушина «Смершевцы» забрали, ты его к нам в разведроту отпустил… А потом, за тот проклятый Зноймо, представил к званию Героя Союза…
– Степняк?!! Яшка-цыган?!!
– Подскочил со скамейки генерал.
– Так это он был?
– Он, Сережа, он… Все три года, пока учился, помогал нам…
– Я его найду!!! Я же не знал, что все так обернулось, Зоя Павловна!
– Загорячился Николаев.
– Я его обязательно!..
– Подожди, Сережа!!!
– Оборвала мужа на полуслове Сизова.
– Зоя Павловна… Я только одного не поняла!.. Вы сказали «нас»… Так та чешская девочка…
– Я в госпитале до октября лежала, Мила… А как только выписалась, так сразу же ее из детского дома и забрала - нечего ей там было делать…
– И?
– Документы собрала кое-какие… Правда, побегать немного по инстанциям пришлось… Но зато…
Морозова опять бросила взгляд куда-то вдаль:
– Зато, Милка… У меня теперь опять есть семья… Удочерила я ее… Понимаешь?.. Так теперь и живем вместе… Одной семьей…
И над этой парковой скамеечкой повисла долгая, на несколько минут пауза…
– А ее увидеть можно?
– Проговорила, наконец-то, Сизова, едва-едва придя в себя от услышанного.
– Я к вам, в Киев приеду, мы вместе с Сережей приедем! Познакомите…