Ни для кого не секрет, что колдуны, маги и чародеи по сей день остаются идолами для своих соплеменников в Азии, Африке и Латинской Америке. И лечат они подчас куда более эффективно, чем самые дорогие патентованные средства.

…Ее звали Барбара Герреро Салас. Умерла она в Мехико 20 апреля 1979 года в возрасте 79 лет. Врачевала до последнего дня. Теперь ее дело продолжает внук.

Может быть, Пачита — так звали ее в народе — была самой даровитой искусницей в этом деле. Главное — ей никто никогда не мешал. Потому Пачита умела делать операции, от которых у свидетелей голова шла кругом. Но те, кто видел, как она пересаживала в тела больных органы и кости животных, рассказывают об этом только в тесном кругу и шепотом, ибо опасаются, что их сочтут сумасшедшими. Однако существуют фотографии, записи и рисунки, подтверждающие все это.

В одном Пачита не избежала участи ее предшественника Ариго, она тоже стала объектом исследований. Немало было написано докладов, созвано научных советов. Но язык современной науки оказался не настолько богат и демократичен, чтобы описать то, что отказывались видеть глаза ученых…

Пачита оперировала одним и тем же старым ржавым ножом с лезвием длиной 30 сантиметров. Ассистировали ей, случалось, и настоящие врачи. Порой она работала в полной темноте, иногда — при ярком свете. Чем диктовался тот или иной выбор, она сама не знала.

Так же, как и Ариго, Пачита ощущала себя лишь посредником, подчиненной высшей воле. Называла она ее Каутемок — по имени последнего императора ацтеков. Во время процедуры многие пациенты бодрствовали, некоторые впадали в легкую спячку, иные просто засыпали, как младенцы.

Легкое прикосновение ножа, и на теле появляется глубокий надрез. Руками, унизанными кольцами, с грязными ногтями, она начинает копошиться во внутренностях, извлекая темные куски зловонной опухоли и откладывая их в сторону. Извлеченная ткань самовозгоралась и исчезала без остатка. Для трансплантации Пачита использовала органы молодого ягненка или его измельченные косточки. И буквально на глазах изношенные позвонки обретали былую гибкость, а пересаженные органы становились совершенно человеческими на вид. Как же все это объяснить? Недостатка в теориях не было: возникали и сменяли друг друга термины — органическая энергия, нейтронная энергия, материализация, дематериализация…

Два раза в неделю Пачита оперировали до 160 человек. Остальные дни уходили на консультации. Пачита завершала неделю без признаков усталости. Своим молчаливым присутствием она расправлялась порой с легкими недомоганиями. Но большая часть ее пациентов считались безнадежными — речь шла только о сроках их трагического конца. Сохранилась даже целая книга записей, их сделали американские врачи, отправлявшие ей своих пациентов в надежде на успех. Каждая запись заканчивалась восторженно–лаконично: "полное выздоровление".

Да, многое здесь непонятно, но от этого никуда не денешься. Чего стоит, к примеру, попытка снять на пленку операции Пачиты. Долгое время она как бы не замечала усилий операторов, и все их попытки пропали даром: пленка неизменно оказывалась засвеченной. Лишь однажды она сама разрешила съемку, за двадцать пять дней до своей кончины, и фотографии появились на страницах испанского журнала "Масайя".

Прооперированные, завернутые в простыни пациенты ложились прямо на постеленные на пол газеты. Через пару часов многие уходили от Пачиты даже без провожатых. Иные отлеживались два–три дня у себя дома. Ни разу ни одного заражения, ни одного осложнения, шрамы исчезали бесследно!

Пачита была не последней врачевательницей. И, вероятно, еще появятся теории, откроется дверь для новой науки, лишенной сегодняшних предрассудков. Почему рука народного целителя способна проникать через кожу? Почему не происходит заражения внутренних органов в условиях, далеких от стерильной чистоты? Каким образом за несколько секунд или минут рана заживает настолько, что нельзя обнаружить никаких следов?

Андрес очень популярен среди своих односельчан, а по мнению соседей, обладает "святыми руками". Для врачей же, которые следили за его работой, он — "необъяснимое явление".

Андрес Баллестерос — психохирург, способный делать парадоксальные хирургические операции. Он руками убирает опухоли, даже церебральные, вмешивается в работу вскрытого сердца и прочих органов. Эти операции он проводит в полнолуние в маленькой андалусской деревушке. Плату не берет и только изредка — пожертвования.

Андрес принимал группу мадридских журналистов в том самом месте, где и занимается своей практикой. Это комната, почти келья, оснащенная всем необходимым для пациентов, которых он лечит. В комнате ожидания стоит несколько стульев; здесь в молчании люди ждут своей очереди.

— Когда мы вошли в рабочее помещение Андреса, — пишут участники поездки, — то нашли там кровать и стол с рулонами бумаги. На полу была выложена солью линия, которая делила келью на две части. Знак креста, тоже выложенный солью, указывал — по словам Андреса, — что это "очищенное место". Рядом с крестом стоял тазик с водой и свеча, которая всегда зажжена. Вся операционная едва ли занимает площадь больше шести квадратных метров.

Входит пациент, и Андрес становится перед ним на колени, берет его руки и осматривает их. Затем он касается соли, снова трогает больного и, чуть передвинувшись, погружает руку в тазик с водой. "Таким образом я могу видеть ауру больного и его состояние, которое предварительно ощущаю и вижу руками", — объясняет Андрес. На этом и заканчиваются приготовления к работе с телом пациента.