Вернув меч Реду Милзу, я велел приставить больший кусок шкуры стоймя к спинке стула и, кивнув Хальрику, взял большой и малый синие мечи. В отличие от старшины охотников, начитавшегося галанских сказок, я вовсе не боялся этих мечей и с удовольствием стал ими жонглировать, перехватывая из руки в руку, подбрасывая в воздух, закручивая в синие, сверкающие круги. У этих клинков имелась ещё одна дивная особенность, когда ими жонглировали с большой скоростью, они начинал петь, издавая не пошлый свист, а именно громкие, напевные звуки. Это, почему-то, привело публику, присутствующую на моём представлении, в ужас. Моё же сердце, наоборот, пело вместе с мечами и я, подпрыгивая и пританцовывая, стал наносить ими по обрубку шкуры барса, мощные, быстрые, как молния, удары, отсекая ровные полосы шириной в ладонь. Нарубив таких полос штук двадцать, разгоряченный и взволнованный я вернулся к столику, за которым сидел Хальрик и вложив мечи в ножны, вернул их в футляр. Присев, я залпом выпил ещё один кубок вина и, подмигнув старшине охотников, поинтересовался:

— Ну, как, мастер Хальрик, неплохо для старикашки?

Поглаживая футляр, старшина охотников, потупив взгляд, спросил меня неожиданно робким голосом:

— Мастер Лорикен, твоего господина не оскорбит такая цена, одна шкура барса, прекрасно выделанная и отороченная шелковой тесьмой, за пять ваших мечей? Поверьте мне, это неплохая цена мастер Лорикен.

— Мастер Хальрик, я даже не стану с тобой торговаться и приму ту цену, которую ты назначишь, но учти у меня семьсот тридцать мечей на борту "Южной принцессы". Так что тебе придется выложить сто сорок шесть шкур, право же, мастер Хальрик, я вовсе не хочу тебя грабить и ты можешь сбавить цену на мои мечи, хотя новых уже не появится никогда.

Хальрик после моих слов заметно повеселел.

— Будь спокоен, мастер Лорикен, это не грабёж, а вполне честная и обоюдовыгодная сделка. Ну, что, приступим к отбору мехов, мастер Лорикен?

Его слова почему-то очень развеселили меня и я позволил себе пошутить:

— Мастер Хальрик, разреши мне дать тебе один совет, вели своим людям начать брать меха с краю и тащить все подряд, я всё равно ничего в этом деле не понимаю, хотя, признаюсь честно, изумительнее их нет ничего на свете и прекраснее этих мехов, кроме разве что женщины Галана.

По моей просьбе капитан Милз послал своих моряков в порт, чтобы те немедленно доставили дорканские клинки на пушной рынок. Так, с опозданием на полтора часа, торги всё-таки начались и это был самый большой суточный объем продаж за последние семьдесят лет. Такой партии мехов еще не попадало ни в одни руки. Перекупщики, узнав о параметрах моей сделки, только что не рвали волос на голове, а так было все и проклятья в адрес Хальрика за то, что он пошел на эту сделку, в мой адрес за то, что я вообще здесь появился и даже в адрес капитана Милза за то, что он не попал в шторм и так далее вплоть до моих предков до десятого колена. В конце концов их вопли надоели не только мне, но и Хальрику, он слегка повел бровью и охотники быстро выставили всех недовольных прочь с пушного рынка.

С "Южной принцессы" доставили, наконец, дорканские мечи и моряки стали выкладывать их на каменные плиты столов. Охотники же стали выносить изумрудно-зелёные шкуры, самая маленькая из которых имела в длину не менее пяти метров, а самые большие достигали в длину шести с половиной метров. У меня даже создалось такое впечатление, что пушная площадь поросла яркой, изумрудно-зелёной травой. Охотники, после того, как очередная шкура предъявлялась мне для осмотра, сноровисто скатывали её и упаковывали, сначала в плотную белую ткань, потом в промасленную бумагу и уж затем в просмоленный брезент.

Все шкуры тщательно осмотрели купцы, добровольно вызвавшимися мне помочь. Когда с этим было покончено, со скрипом распахнулись здоровенные ворота дома охотников. Хальрик хитро ухмыльнулся и подмигнул мне своим плутоватым, голубым, в лучах Обелайра, глазом и жестом предложил повернуться к воротам. Там двигалась, какая-то торжественная процессия. Когда те, кто находился поближе к воротам, увидели идущих охотников, раздался неистовый, истерический вопль. Один из купцов упал на колени и стал исступленно стучать лбом по каменной мостовой, другой по-бабьи всплеснул руками и рухнул навзничь в обморок, а ещё один бедолага и вовсе завертелся на месте волчком. В общем массовый психоз поразил всех, за исключением Хальрика и его охотников.

Процессия из шести охотников, несущих на двух длинных копьях огромную, шестиметровую ультрамариново-синюю шкуру, вышла на рыночную площадь, подошла поближе к нам и охотники не спеша разложена на столе, старшина охотников встал и сказал мне:

— Мастер Лорикен, за твои синие мечи, — подарок, достойный самого императора, я дарю тебе этот редкостный мех.

Путешествуя по галактике, я видел в своей жизни немало диковинных вещей, но это чудо поразило меня прямо в сердце. Не веря своим глазам, я подошел и положил руку на синюю, чарующую меня, красоту. Сам не зная почему, я встал перед шкурой на колени, распростёр по меху руки и положил на него голову, зарывшись в синюю, ласкающую меня свой мягкой шелковистостью, прохладу. У меня возникло такое ощущение, что позади не было долгих лет странствий, я у себя дома, на Варкене, прибежал с улицы и уткнулся лицом в колени к маме, сидящей с рукоделием у окна.

Невольно у меня выступили из глаз слезы, но синий мех тотчас без остатка поглотил их. На площади пушного рынка, воцарилась полная тишина. Люди, собравшиеся здесь, купцы, моряки, горожане, быстрой чередой стали подходить к столу, покрытому мехом синего барса. Они касались его рукой и тотчас уходили прочь, неся на лице печать покоя и умиротворения. Когда все разошлись я встал и попросил свернуть эту шкуру и отнести её в гостиницу. Остальные меха моряки "Южной принцессы" доставили в порт и погрузили в трюм шхуны, разместив их там с предосторожностями и соблюдением всех надлежащих требований к транспортировке, которые следовало исполнять в отношении этого ценного груза.