Макс пальцем в перчатке коснулся моей щеки, снимая слезинку, прошептал:

– Мне мама говорила, что если пить слезы плачущего ребенка, помолодеешь. Может, попробовать?

Я ухмыльнулась сквозь слезы. Сколько бы лет Максу ни было, молодеть ему точно не стоило. Он и так был молод. Вечно молод.

– Тебе пора. Я провожу тебя до школы и послежу, чтобы твои подруги думали об учебе, а не о том, как бы сделать тебе плохо.

– А как же… – У меня была масса вопросов.

– Давай поговорим потом. – Макс отступил на шаг. – У нас будет достаточно времени… вечером. Днем на улице находиться тяжело, слишком много людей и запахов, слишком много искушения. А вечером я приду. Хорошо? Приду и все объясню. О, слышишь? Es klingelt! [12]

Я честно попыталась что-нибудь расслышать, но ничего, кроме шума проезжающих за домом машин, до меня не долетало.

Он снова взял меня за руку и, как маленькую, повел к школе. Шагал он быстро, я еле за ним поспевала.

Все-таки мне надо было испугаться. Хотя бы чуть-чуть. Капельку. Но я была настолько счастлива появившейся определенности, что на испуг не осталось места. Надо бы перечитать классику, Брэм Стокер, Алексей Толстой. Кажется, они говорили, что жертва никогда не боится вампира. Наоборот, влюбляется в своего убийцу и добровольно отдает ему свою жизнь.

Максу я согласна была отдать себя целиком. Даже несмотря на то что оказалась его врагом. Смотритель… Мне-то казалось, что я хорошо представляю себе окружающий мир: лето, весна, осень, зима, дожди, снег, солнце, земное притяжение, все законы физики и химии, звезды, Солнечная система, галактики… А выходит, все не так. Мир шире картинки в учебнике, глубже любой математической формулы. Ни земля под ногами, ни воздух, ни вода уже не были такими определенными и понятными. Вампиры, смотрители… реальность? Значит, все мои страхи не проклятие, не бред больного воображения? Я просто чувствовала то, что есть на самом деле. На самом деле… Макс! Я ждала именно тебя! Ты пришел оттуда, из того мира, которого я так боялась. И теперь мне придется заново постигать все. Моим проводником станешь ты. С тобой мне ничего не будет страшно.

Я посмотрела на свои руки, которые еще помнили крепкое пожатие. Пожатие вампира… Мир вокруг меня катился в пропасть, и я была несказанно рада этому.

Уже к концу первого урока вся наша параллель знала, что у меня роман. Слухи неслись со скоростью курьерского поезда и возвращались ко мне в неожиданных вариациях. Самым нелепым был такой – мы с Максом знаем друг друга с младенчества, перед школой родители увезли его на другой конец света, чтобы мы не встречались. Он дождался, когда сможет на мне жениться, и вернулся. Пока ждал, потихонечку намывал золото, копал алмазы, чтобы бросить к моим ногам несметные сокровища.

Версия была бы не такой смешной, если бы не имела продолжения. Оказывается, годы скитаний и лишений наложили на героя определенный отпечаток тоски и грусти. Он ожидал увидеть длинноногую блондинку, а встретил гадкого утенка без перспективы превращения в прекрасного лебедя. Поначалу он сильно огорчился, но гадкому утенку быстро нашлась альтернатива в лице царевны-лебедь, и теперь герой разрывается между необходимостью выполнить долг и своими чувствами. Под царевной-лебедью подразумевалась, естественно, Малинина. Мне же выпала роль жертвы природы.

На меня стали смотреть с сочувствием. К нам зачастил народ из параллельных классов. Ребята появлялись на пороге, долго стояли, ища меня глазами, понимающе качали головами.

Жаль, не было Маркеловой. Мне хотелось поговорить хотя бы с одним доброжелательно настроенным человеком. Лерка бы меня поняла.

Но убил меня окончательно Пашка. Он примчался на большой перемене и так на меня посмотрел, словно я была виновата в гибели Мандельштама, Гумилева, лично стреляла в Пушкина и устроила обвал в Пятигорске, после которого прах Лермонтова так и не нашли.

– Это правда? – выдавил он из себя.

– Смотря что подразумевать под словом «правда». – За сегодняшний день я устала от вопросов о правде и кривде.

– Ты сама говорила, что боишься его, что он странный! – Колосов, видимо, забыл свою улыбку дома и предстал передо мной мрачный, как никогда.

– Пашка, ты-то что? – взорвалась я. – С чего ты вдруг стал следить за мной? И вообще иди к себе! Встретимся на тренировке!

Он обиделся. В глазах вспыхнул неприятный огонек, резче обозначились скулы. Ну, почему так? То бродишь одна-одинешенька, неприкаянная, а то…

Пашка хороший, очень хороший. С ним легко и весело. И самое главное – он надежный. В ком я была уверена на сто процентов – так именно в нем. Среди ночи подними и попроси его о помощи, примчится с другого конца света, порубает всех драконов, потушит любой пожар, а потом еще и историю какую-нибудь расскажет, чтобы не так скучно было после подвигов идти домой.

Но он был другом. Только другом. Больше ничего.

– Машка, брось его, – упрямо мотал головой Колосов. – Он плохой! Я докажу тебе, что он плохой!