– И как же?
– спросил Брежнев.

– На последней странице есть предсказание сильного землетрясения, которое двадцать шестого апреля примерно в половине шестого утра почти полностью сотрет с лица Земли центральную часть Ташкента. Ждать уже недолго.

– А больше здесь ничего нет?

– А зачем?
– спросил Машеров.
– Вы же мне не верите, так какой смысл приносить остальное. Да и не было там ничего существенного на апрель. В мае что-то было по Нигерии и в конце июня еще должен быть военных переворот в Аргентине. Прошу отнестись к тому, что я вам сказал со всей серьезностью. Я не человек со стороны и от попытки мистификации ничего не выигрываю, наоборот, теряю авторитет.

– И не боитесь, что у вас этого деда заберут?

– Абсолютно не боюсь, - улыбнулся Машеров.
– Когда стариком заинтересовались по-настоящему, его привезли в Минск и дали отличную квартиру. Он был доволен, но дар предвидения как отрезало. Его отправили в Бешенковичи - это центр района, в котором находится село, - результат тот же самый. Стоило его вернуть в село, все опять заработало. Поэтому нет никакого смысла его забирать, а информация я вам готов предоставлять всю. Естественно, когда вы сами убедитесь в ее истинности.

– Значит, подождем до двадцать шестого, - сказал Брежнев.
– Ваши бумаги я забираю.

– Конечно, Леонид Ильич, - кивнул Машеров.
– Эти материалы приготовлены для вас.

– Кто еще в курсе вашего проекта?

– Очень узкий круг лиц. Ученые центра, несколько руководящих работников в Комитете и МВД, правительство республики и пара моих доверенных людей, через которых я отслеживаю ситуацию. Правительство пришлось ввести в курс дела, чтобы утвердить объемы финансирования.

– Много!
– поморщился Брежнев.

– Все дали подписку о неразглашении, - пожал плечами Машеров.
– Информация фильтруется, полный доступ к ней имеют всего пять человек.

На следующий день в перерыве съезда Брежнев подошел к беседующим Суслову и Мазурову.

– Кирилл Трофимович, вас можно буквально на пару минут? У меня к вам будет один вопрос. Вы ведь хорошо знаете Машерова?

– Естественно, Леонид Ильич. Мы много проработали вместе. А с чем связан вопрос? Вы его не хотите, случайно вытащить в столицу?

– А если бы хотел?
– спросил Брежнев.
– Есть возражения?

– Я думаю, что это несвоевременно, - сказал Мазуров.
– Он прекрасный партийный руководитель и хозяйственник, но на месте первого секретаря проработал слишком мало, да и заменить его пока некем. Лет через пять - другое дело.

– Он не склонен к фантазиям?

– Машеров?
– удивился вопросу Мазуров.
– Вот уж кого бы заподозрил в этом в самую последнюю очередь. У него очень трезвая голова. Так что, если вам о нем что-нибудь наболтали, не верьте.

– Спасибо, Кирилл Трофимович, - кивнул Брежнев.
– Вы мне помогли.

– Черт!
– выругался мужчина.
– Почему так мало фонарей?

– В центре их больше, - с небольшим акцентом ответил его спутник.
– Через пару часов совсем рассветет...

– По прогнозам ученых тряхнуть должно до рассвета.

– Если не тряхнет, люди будут сердиться, - сказал мужчина с акцентом.
– По утрам еще холодно. Боюсь, многие люди, вернутся в дома.

– Им же хуже. Воду перекрыли?

– Воду час назад перекрыли, а электричество должны сейчас отключить. Вот, отключили.

Немногочисленные фонари погасли, и стало еще темней.

– Осталось десять минут, - сказал приезжий, посмотрев на часы со светящимся циферблатом.
– Давайте отойдем от домов на проезжую часть.

Они отошли на середину дороги и начали ждать, как и многие жители города, вышедшие на улицы по призыву властей.

Внезапно раздался низкий гул, и сильный удар повалил многих с ног. Где-то недалеко обрушилось здание, подняв тучу пыли. Несколько секунд было трудно удержаться на ногах, потом все быстро успокоилось. Здесь были преимущественно одноэтажные дома, которые пострадали мало. Но центр города был затянут пылью.

– Черт!
– выругался приезжий.
– Надо же, разбил часы! И куда теперь пойдем?

– А зачем куда-то идти?
– спросил узбек.
– Скоро посветлеет, да и пыль немного уляжется, тогда и пойдем. Все равно мы сейчас никому ничем не поможем.