– Я сейчас возьму у соседей гитару!
– вскочила Вика.
– У Мишки есть.

– А ну немедленно сядь!
– рассердилась бабушка.
– Поешь, потом сходишь.

– Он не только песни пишет, - сказал Леонид Ильич, доедая первое.
– На море меня смешил анекдотами. Я таких и не слышал, и рассказывать он их мастер! Расскажи что-нибудь, что еще не рассказывал.

– Знаменитый русский певец Вертинский, уехавший еще при царе, возвращается в Советский Союз. Он выходит из вагона с двумя чемоданами, ставит их, целует землю, смотрит вокруг и говорит: "Не узнаю тебя, Русь!" Потом оглядывается - чемоданов нет! И говорит: "Узнаю тебя, Русь!"

– Да, это про нас, - сказала Виктория Петровна, постучав по спине закашлявшегося мужа.
– Только давай ты нам их расскажешь после обеда, а то сейчас еще кто-нибудь подавится.

– Виктория Петровна, может быть, не надо?
– попытался я увильнуть от поедания котлет с рисом.
– Честное слово, я уже наелся! И Леониду Ильичу вы не положили.

– Ему не нужно, - ответила она.
– А вы растете. Если хочешь, положу меньше гарнира, но съесть надо.

После обеда мы поблагодарили хозяйку и вернулись на диван, а Вика умчалась к соседям за гитарой. Зазвонил телефон, к которому подошел Брежнев.

– Да, приехал, - сказал он.
– Привез. Пока сегодня переночуют у меня, а завтра посмотрим. Да, конечно. Если хочешь, приезжай.

– Через полчаса подъедет Суслов, - сказал он, положив трубку на рычаг. Наверное, захочет с тобой поговорить. Может это даже и к лучшему: не придется вас завтра возить в ЦК.

Появилась Вика с гитарой.

– Спой "Все для тебя"!
– попросила она.

– А ты об этой песне откуда знаешь?
– удивился я.
– Белорусское телевидение ее не убрало, когда показывали концерт в записи, а по центральному я ее не слышал.

– Ее по "Маяку" передавали, - пояснила девчонка.
– А еще уже есть магнитофонные записи. У нас и мальчишки поют, но совсем не то.

– Вообще-то, это взрослая песня, - сказал я.
– Поэтому она у твоих мальчишек и не звучит.

Гитара оказалась лучше моей, и настраивать ее не пришлось. Я спел заказанную песню, а потом мы исполнили весь свой репертуар.

– Все, - сказал я, возвращая Вике гитару.
– Отработали не только первое, но даже второе. А, может быть, и на ужин хватило.

– До появления Михаила Андреевича еще есть время, - сказал Брежнев.
– Поэтому расскажи еще один анекдот и можешь об ужине не беспокоится.

– Политический можно?
– спросил я.

– Можно, - разрешил он.
– Вика, живо иди относить инструмент!

Я думал, что девочка будет проситься остаться, но она беспрекословно вышла из квартиры.

– Пришел пастух в обком партии и говорит: "Дайте мне какую-нибудь высокую должность", - начал я рассказ.
– У него спрашивают: "А почему вы к нам пришли за должностью?" Он им отвечает: "Потому, что в вашем партийном гимне поется: "Кто был никем, тот станет всем"" В обкоме ему и говорят: "Мы теперь поем другую песню: "Каким ты был, таким ты и остался"".

– Не вздумай рассказать такой анекдот Суслову, - отсмеявшись, предупредил Брежнев.
– Он, конечно, тоже будет смеяться...

– Я заочно немного знаю Михаила Андреевича, - сказал я.
– Поэтому ему бы этого не рассказал.

Прибежала Вика, которая прилипла сначала ко мне, а когда я ушел в одну из комнат вместе с приехавшим Сусловым, она переключилась на Люсю.

Суслов с самого начала держался настороженно, от него так и веяло подозрительностью, поэтому я тоже взвешивал каждое сказанное ему слово. Перед беседой со мной он ненадолго уединился с Брежневым, а уже потом позвали меня, а Леонид Ильич вышел.

– Так тебе восемьдесят лет?
– начал он разговор.

– Я хоть и не женщина, но мне тоже столько лет, на сколько я выгляжу, - ответил я.
– Мне лишь дали память прожитой жизни, стариком она меня не делает. Но и мальчишкой я себя не чувствую.

– Что ты обо мне знаешь?
– спросил он.

– В отличие от Брежнева, о вас мне почти ничего не известно, - откровенно сказал я.
– Хоть ваша роль в партии была велика, о вас потом писали мало. Я ведь в свою бытность мальчишкой никем из вас не интересовался. Это уже много позже, когда открыли многие архивы, пошли публикации. Но и тогда в основном интересовались ключевыми фигурами. О вас тоже писали, но мало. Идеолог партии, серый кардинал, друг Брежнева... Вам не понравилось то, что Брежнев подгребает под себя власть, но попытки ему помешать провалились: он вас переиграл. Но позже у вас, похоже, никаких противоречий не было. По отзывам вы с ним дружили. Еще была заметка о том, что вы преследовали часть интеллигенции, которая чересчур близко к сердцу приняла "оттепель" Хрущева. Еще я кое-что знаю о ваших детях.